Рэдклифф - Повернуть время вспять

Без этой важной бумажки ординаторы часто давали неполные или неверные сведения, после чего им вскоре приходилось искать другую работу. Хотя бы один раз на дню какой-нибудь ординатор в отчаянии носился по коридорам, терзая каждого встречного: «Ты не видел мой список? Я его потерял. Кто-нибудь видел мой список?!»

– Привет, Тэм, – поздоровалась Пирс с блондинкой. – Как дела?

Тэмми Рейнольдс оторвалась от списка и моргнула, словно ее только что разбудили. Потом она медленно улыбнулась, и ее глаза стали уже не такими уставшими.

– Привет-привет. Давненько не видела тебя в баре. Неужели прячешься, или появился кто-то, на кого уходит все твое время?

– Не угадала. Я все-таки старший ординатор, и у меня довольно много дел.

– Я прекрасно знаю, чем ты занимаешься на работе, – Тэмми придвинулась к Пирс, положила руку ей на талию и большим пальцем стала легонько гладить ее тело сквозь бледно-зеленую форменную рубашку. – Мне интересно, как ты проводишь время вне работы. Когда ты чего-то хочешь, нехватка времени тебя обычно не останавливает.

Пирс отодвинулась от девушки на безопасное расстояние. Лифт остановился на пятом этаже, и она не хотела, чтобы их кто-нибудь увидел, когда двери раскроются. Да и нежностей Тэмми ей не хотелось, по крайней мере, не сейчас.

– Мне нужно идти. Не загоняйся.

– Позвони мне! В этом месяце я дежурю в онкологии, – сказала Тэмми вслед Пирс. – Мы могли бы поиграть с тобой в больницу, детка.

Пирс помахала девушке на прощание, с облегчением констатируя, что поблизости не оказалось никого, кто мог бы услышать слова Тэм. Ей было все равно, что знали или думали о ней ее приятели-ординаторы, но она предпочитала, чтобы административный персонал не судачил о ее личной жизни, особенно по ее собственной оплошности.

Пирс прошла по коридору, устланному темно-красным ковром, направляясь к большому угловому офису. Все кабинеты штатных хирургов располагались в одном углу на пятом этаже. К ним примыкала комната отдыха. Операционные находились в другой стороне здания и занимали оставшуюся площадь этажа. Благодаря такой планировке хирурги могли спокойно работать у себя в кабинете в ожидании операции. Поскольку операции часто начинались с опозданием, хирурги не теряли времени понапрасну – а это они ненавидели больше всего.

Столы секретарей, отделенные от коридора перегородками, еще пустовали. Двери в кабинеты были закрыты. Административный персонал приступит к работе только в полдевятого. К этому времени почти все хирурги будут в операционных.

Пирс с удовольствием шла по тихим пустынным коридорам. Ей нравилось это затишье перед бурей. Впрочем, посмотрев на желтый циферблат своих спортивных часов, она нахмурилась. Часы показывали пятнадцать минут шестого. Если встреча с завотделением продлится дольше нескольких минут, она опоздает на встречу с другими ординаторами и тем самым подаст плохой пример. Будучи старшим ординатором Пирс составляла ежедневное расписание, назначала младших ординаторов ассистентами на операции и следила за ночными дежурствами. Она всегда приходила вовремя, даже чуть раньше, служа примером всем остальным и рассчитывая на пунктуальность других. Она в принципе рассчитывала на многие вещи и наказывала виновных.

Ординаторы, которые занимались пациентами заведующего отделением, подчинялись Пирс. Работа в этой смене считалась самой хлопотной во всем отделении общей хирургии. Еще большей властью обладал лишь главный хирург-ординатор, который отвечал за свою смену и амбулаторную клинику.

– Надеюсь, это ненадолго, – пробормотала Пирс вслух, приближаясь к закрытой двери кабинета завотделением. Рядом с дверью висела скромная пластиковая табличка, гласившая: «Эмброуз П. Рифкин, доктор медицины, заведующий отделением».

Пирс постучала в дверь.

– Входи, – услышала она.

Стол заведующего стоял в дальнем углу кабинета под углом к двум высоким окнам, к которым Эмброуз Рифкин сидел спиной, словно внешний мир его отвлекал или по меньшей мере не вызывал у него ни малейшего интереса. Кроме того, так солнце светило ему в спину, а его посетителям – в глаза. Он всегда умел занять выгодную для себя позицию.

– Пирс, – поприветствовал ее Эмброуз Рифкин, сделав приглашающий жест в сторону двух кресел, стоявших перед его широким столом из орехового дерева. Темная мебель и ковры с толстым ворсом придавали кабинету классический вид, основательный и богатый, подходивший его владельцу. Хотя завотделением было за пятьдесят, в его густых черных волосах не было и намека на седину. Он обладал аристократичным орлиным профилем и подтянутым телом (благодаря игре в сквош дважды в неделю). Эмброуз Рифкин излучал ауру человека, привыкшего командовать. Он действительно был таким.

– Сэр, – обратилась к нему Пирс, усаживаясь в кресло.

Они виделись вчера вечером, когда она ассистировала ему во время резекции нижней передней части толстой кишки. Во время операции они не разговаривали. Пирс лишь изложила ему историю болезни пациентки, а он попросил ее обрисовать ход операции по удалению опухоли. Ее ответ был лаконичным и точным. На протяжении полутора часов после этого Эмброуз Рифкин не проронил ни слова. Закончив, он отошел от операционного стола и сказал:

– У меня встреча, зашей ее.

И вышел, не дожидаясь ответа. Пирс поняла, что задумалась, когда хорошо поставленный баритон вернул ее к действительности. Оказывается, она прослушала то, что он ей говорил, и уловила лишь последнее слово «ординатор».

Пирс выпрямилась, опершись руками на деревянные подлокотники кресла. Она проследила за тем, чтобы не вцепиться в кресло и не выдать свою нервозность.

– Простите, сэр. Я не поняла, о чем вы.

Эмброуз Рифкин нахмурился, посмотрев на нее пронзительным взглядом своих голубых глаз.

– Я сказал, что мы берем еще одного ординатора.

– В январе?

Ординатура обычно стартовала первого июля, и начинать ординаторскую практику в какие-то другие сроки было очень странно. Пирс не могла припомнить ничего подобного.

– У нас есть свободная позиция для ординатора третьего года, раз уж Элиот решил, что не может ее сократить. Теперь мы можем ее заполнить. Ты чем-то недовольна?

– Нет, сэр, но почему он меняет программу в середине года?

Эмброуз Рифкин криво усмехнулся.

– Не он, а она.

Пирс покраснела, прекрасно зная, что ее собеседник обрадовался этому нечаянному подтверждению того, что хирурги-ординаторы обычно были мужчинами. Более того, по мнению Эмброуза Рифкина и его коллег-ровесников, хирургами-ординаторами должны быть только мужчины. Пирс была одним из немногих исключений в этой ординаторской программе. И хотя хирургов-женщин год от года становилось все больше, эта специальность оставалась привилегией мужчин. Пирс предпочла промолчать, чтобы не угодить в новую ловушку.