Энни Берроуз - Свадьба в замке Кингсмид

Мэттисон наклонился вперед и закрыл лицо руками. Прошлой ночью ему казалось, что он навел порядок в своих мыслях. Женщина, которую он видел на Керзон-стрит, не была Корой. Просто он напился и вообразил себе это сходство.

Но теперь он снова начал сомневаться, учитывая все то, что Грит рассказал о девушке, которую называл рыжей.

На девушке, за которой он гнался, была надета шляпка с полями, полностью закрывавшая волосы. Тогда почему он решил, что она рыжеволосая?

Потому что Кора была такой.

И как быть с тем, что легкий холод, который постоянно окутывал его, словно саван, исчез в ту секунду, когда он увидел ее профиль? Почему так забилось сердце? Как будто он снова стал по-настоящему живым человеком, а не просто проклятой душой, помещенной в живое тело.

Лорд Мэттисон понял, что у него не будет ни минуты покоя, пока он не увидит девушку и не докажет самому себе, что она всего лишь отдаленно напоминает Кору.

– Да не волнуйся ты, Мэри, – уговаривала Молли. – Мадам Скупердяйка ничего не узнает. Разве что ты сама ей расскажешь.

– Она заметит, что нас нет дольше, чем нужно, чтобы отнести заказ.

С тех пор как Мэри вернулась с Керзон-стрит в растрепанных чувствах, мадам Пишо стала посылать с ней Молли.

Молли умела виртуозно отлынивать от их нескончаемой монотонной работы и без зазрения совести пользовалась ежедневной доставкой заказов, чтобы повидаться с кучером Джо Хиггисом, кэб которого обычно стоял как раз на углу Керзон-стрит.

Мэри не завидовала коротким мгновениям счастья Молли, она просто не знала, как они смогут выпутаться, если пойдут в винную лавку, расположенную в Ковент-Гарден.

– Нам надо просто сочинить какую-нибудь историю и придерживаться ее, – настаивала Молли. – Мы скажем ей, что экономка позвала нас выпить чаю на кухне или что у леди возникли какие-то вопросы по счету.

– Я не… я не могу… – Мэри почувствовала, как жар бросился ей в лицо. От одной мысли о том, что придется врать хозяйке в лицо, ее начинало мутить.

Молли щелкнула языком и вздохнула:

– Просто дай мне самой все объяснить, когда мы вернемся. Помолчать-то ты можешь, верно? – Она крепко схватила Мэри за руку. – Ты же понимаешь, что выдавать друзей нехорошо?

– Я ни за что не выдам тебя, Молли, – ответила Мэри.

Когда Мэри только начинала работать на мадам Пишо, она жила в состоянии постоянного болезненного страха. Шумный и многолюдный Лондон приводил ее в смятение. Мадам и другие девушки так странно произносили слова, что Мэри с трудом понимала, что они говорят. Но Молли всегда помогала ей, медленно и терпеливо объясняя, что и как надо делать, и даже защищала ее от мелких уколов со стороны других девушек.

– В любом случае мадам следовало бы время от времени давать нам часок другой свободного времени, тогда нам не пришлось бы делать это тайком!

Нет, она ни за что не скажет мадам, где они были.

Ей не придется этого делать.

Мэри смущенно огляделась по сторонам, когда Молли втолкнула ее в жаркую вонючую забегаловку, куда ее приятель Джо любил приходить выпить чего-нибудь крепкого в конце дня вместе с такими же, как он, наемными кучерами. Мадам не успела и глазом моргнуть, как они уже добрались до места.

Молли быстро заметила своего милого, который крикнул приятелям, чтобы те дали дамам пройти к его столику. Светловолосая девушка поставила перед ними два стакана, и Джо бросил ей монету.

Молли ткнула Мэри локтем:

– Поблагодари Джо за то, что он заказал нам джин, детка. Он такой щедрый, правда? – Молли улыбнулась ему, и глаза Джо загорелись.

Подвинувшись ближе, он обнял ее за талию и легонько стиснул. Молли захихикала и покраснела от удовольствия. Мэри он даже не замечал.

Она решительно взяла свой стакан, но, взглянув на жидкость, почувствовала тошноту. Мэри не могла понять, что находила Молли в Джо Хиггисе. У него были покатые плечи и толстая шея. Под ногтями чернела грязь. И сообразно своей работе, от него пахло лошадьми. Как могла Молли позволять такому человеку тискать ее, не говоря уже о том, чтобы поощрять это?

Она говорила, что с ним весело, а в этом убогом мире нельзя задирать нос перед тем, кто заставляет тебя смеяться. Не важно, над чем.

Ради Молли и чтобы не задеть чувств Джо, Мэри решила, что должна сделать вид, будто благодарна ему за выпивку. К тому же она подумала, что если уткнется носом в свой стакан, то не будет выглядеть здесь чужой, хотя именно такой она себя и чувствовала.

Она с сомнением попробовала жидкость и с удивлением обнаружила, что у нее слабый приятный запах. «Джин оказался не так уж плох», – признала она, сделав еще глоток.

– Ты подружка Молли, да? – спросил мужчина, сидевший рядом с ней и с любопытством присматривавшийся к ней с той самой минуты, как она села за стол.

Мэри с трудом сдержалась, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Она пришла сюда с Молли. Сидела рядом с Молли. Кем же еще она могла быть, как не подружкой Молли?

– Не приставай к ней, Фред! – внезапно рассердилась Молли. – Остальных это тоже касается, – обратилась она к мужчинам, сидевшим за столом. – Не вздумайте воспользоваться тем, что она не может сама за себя постоять. Я в порошок сотру каждого, кто ее хоть пальцем тронет! – воинственно заявила она.

Фред поднял руки вверх.

– Я только хотел познакомиться, – оправдывался он.

– Ладно, больше не лезь! – выпалила Молли. – Она не любит мужчин. От них она… – Молли замолчала, подбирая подходящие слова.

Мэри сосредоточенно смотрела на дно стакана, разрываясь между благодарностью к Молли за то, что та защищала ее, и ужасом перед тем, что она могла сказать.

– Начинает дергаться! Да, – заявила Молли, – вот что с ней делается, когда мужчины вокруг нее не умеют себя вести. Так что смотрите!

Как ей казалось удачно уладив дело, Молли забралась к Джо на колени и продолжила веселиться.

Мэри чувствовала себя монеткой, подброшенной в воздух, и не знала, какой стороной упасть вниз. То ли стыдиться своего изъяна, о котором во всеуслышание объявила Молли, то ли сказать ей спасибо. Так или иначе, но Молли сказала правду. Мужчины заставляли ее нервничать. Ей не хотелось, чтобы Фред с ней разговаривал, не хотелось отвечать ему. По правде сказать, она бы с удовольствием завернулась в свое пальто и исчезла. Чтобы скрыть смущение, Мэри сделала еще один большой глоток.

Как только джин оказался внутри, она ощутила, как ее тревоги и сомнения вдруг улеглись, сменившись тупой обидой.

Молли только что объявила всем, что она с придурью, но Мэри не считала себя такой. Действительно, когда она только приехала в Лондон, многие вещи сбивали ее с толку. Но тогда она была больна. Даже после того как мадам взяла ее к себе, головные боли мучили Мэри еще долгие месяцы.