Джулия Лонг - Любви подвластно все

Такого рода шутки обычно нравились его отцу, но эта, казалось, не очень-то его позабавила. Что ж, ничего удивительного. Ведь танец с мисс Эверси являлся серьезным проступком, и они с отцом оба это знали. Все в их семействе были воспитаны в твердом убеждении, что Эверси и Редмонды никогда не танцуют друг с другом. И не общаются. Вообще не замечают друг друга.

– Почему же тогда ты танцевал с ней? – осведомился отец.

Лайон посмотрел на него с удивлением. Но увидел лишь собственное отражение в его глазах.

Ему ужасно хотелось сказать: «Потому что она – моя судьба». Но он, конечно же, ничего подобного не сказал.

Но что же теперь делать?

Пытаясь выкрутиться, Лайон проговорил:

– Да полно, отец… Ведь вы тоже были молоды когда-то. Я просто поддался порыву, вот и все.

Отец скорее всего сразу лишил бы его наследства, если бы он вдруг сказал: «Потому что она напомнила мне первый полевой цветок весной». Его родитель считал неумеренное использование метафор серьезным недостатком.

Губы Редмонда-старшего чуть растянулись в улыбке, не коснувшейся, однако, его глаз.

– Я и в самом деле был молод когда-то, – пробормотал он с иронией в голосе.

Лайону же в очередной раз пришла в голову давно уже беспокоившая его мысль. Он и впрямь всегда был очень наблюдательным, о чем и сообщил Оливии Эверси на балу. Так вот, он заметил, что его отец ни разу не останавливал – пусть совсем ненадолго – восторженный взгляд на какой-либо женщине.

Лайон ответил на улыбку отца столь же сдержанной улыбкой: с годами он научился сдерживать эмоции, следить за выражением своего лица и правильно выбирать слова – только таким образом можно было обеспечить себе спокойную и комфортную жизнь в семействе Редмонд.

– Но обычно ты не настолько импульсивен, Лайон, – заметил отец.

– Да, думаю, что так. – Он был достаточно умен, чтобы не пускаться в объяснения.

Лайон и в самом деле никогда не действовал импульсивно. Никогда не проматывал свои карманные деньги в игорных домах. Не распутничал со служанками. Не попадал на страницы газет из-за появления на Роттен-Роу [14] Аллея для верховой езды в лондонском Гайд-парке. в обществе скандально известной аристократической вдовушки.

Хотя и не отказывал себе в удовольствии понежиться в объятиях какой-нибудь вдовствующей аристократки. Порой ему даже казалось, что Господь создал аристократических вдов с одной-единственной целью – обучать импозантных молодых наследников премудростям плотских утех. Но Лайон всегда был разборчив и осмотрителен.

С раннего детства он знал, какая огромная ответственность лежит на нем как будущем главе семейства. И осознание своей миссии запечатлелось в его мозгу как оттиск печати на расплавленном воске. Лайон прекрасно понимал, что сдержанность и осмотрительность бывают иногда весьма полезны, поэтому ничего больше не сказал, однако же, – помоги ему Бог! – бросил быстрый взгляд на часы.

Отец если и заметил этот его взгляд, то ничего не сказал по этому поводу.

– Лайон, ты должен знать, как я тобой горжусь, – заявил он. – Лучшего сына нельзя и пожелать.

При этих словах отца Лайон невольно улыбнулся и даже чуть покраснел. Отцовская похвала была столь же действенна, как и осуждение, поэтому все сыновья Айзеи Редмонда стремились заслужить его одобрение. Однако младшим братьям обычно приходилось довольствоваться тем, что перепадало после Лайона (их сестра Вайолет была на особом положении: все они – в том числе и отец – обожали и баловали ее, и ей серьезно угрожала перспектива стать безнадежно испорченной).

– Благодарю вас, сэр, – ответил Лайон.

– С моим клубом «Меркурий» тебя ждет блестящее будущее, – продолжал Айзея. – Сейчас весь мир – к твоим услугам. И ты должен благодарить за это не только наше родовое имя, но и свою способность сосредоточиться, а также свой ум и дисциплинированность. Да, кстати… Тебе предоставляется возможность через несколько недель отправиться со мной в Лондон и представить членам клуба свои соображения насчет вложения денег.

Еще вчера эта новость бесконечно обрадовала бы Лайона, но сейчас, как ни странно, поездка в Лондон представлялась ему отправкой в чистилище. В раю, как он полагал, было место только для двоих.

– Благодарю вас, отец. Почту за честь.

– Сейчас, Лайон, ты уже готов к тому, чтобы заключить блестящий брак, как когда-то сделал я. Брак, который принесет тебе богатство и множество других благ и обеспечит высокое положение роду Редмондов в грядущие десятилетия. Я знаю, что твои ухаживания будут с особенной благосклонностью встречены одной юной леди. И ее семья радушно примет нас в Лондоне.

Лайон насторожился. Впрочем, он догадывался, какая именно девушка имелась в виду. Конечно же, у нее был отец, имевший обширные связи, которые Айзея сможет плодотворно использовать с целью приумножения семейного состояния. По всей вероятности, это была леди Арабелла.

Еще вчера Лайону было бы приятно услышать подтверждение этой своей догадки. Да-да, еще вчера леди Арабелла казалась ему превосходным, вполне разумным и даже желанным выбором. Выбором, который он понимал и принимал. Более того, он вырос с твердым убеждением, что заключение именно такого брака – его священный долг перед семьей и всеми последующими поколениями Редмондов. Но сейчас он окончательно осознал, что для него не имело никакого значения, что скажет его отец.

Теперь-то Лайон точно знал, чего хотел. Хотя еще совсем недавно он даже понятия не имел о том, что значит хотеть чего-то по-настоящему.

– Я всегда надеялся, что смогу жениться таким же образом, как и вы, отец, – ответил он немного уклончиво.

Лайону показалось, что отец чуть изменился в лице. И он мог бы поклясться: что-то в его ответе задело Айзею за живое.

В конце концов отец лишь коротко кивнул и вновь заговорил:

– Ничто не доставляет мне большей радости, чем уверенность в том, что я всегда могу рассчитывать на тебя. Я рад, что ты всегда поступишь правильно, сынок. И я уверен, что твои поступки – отражение прекрасного характера. Более того, я абсолютно уверен в том, что ты никогда не разочаруешь меня и не навлечешь позор на нашу семью. И это огромное утешение для меня и для твоей матери.

Лайон мысленно усмехнулся. Его всегда восхищала способность отца убедить почти каждого в чем угодно. Он часто наблюдал, как Айзея с помощью обаяния и хитрости неизменно добивался своего на совещаниях в клубе «Меркурий», за выпивкой в «Уайтс» и в разных компаниях за бокалом портвейна и сигарой после званых обедов. Айзея изучал людей, выявляя их слабые и сильные стороны, их опасения и склонности, а затем использовал знакомых в своих интересах, управляя ими как дирижер – симфоническим оркестром. Лайон не раз был свидетелем ситуаций, когда богатые инвесторы один за другим подчинялись воле отца, так и не сообразив, насколько умело их подвели к тому или иному решению. В результате состояние Редмондов и их влияние в обществе все возрастало и возрастало.