Амелия Грей - Граф ищет жену

«Подхожу?» Выходит, кто-то передал ей его слова, сказанные Хопскотчу. Что ж, тогда понятно, почему такие перспективы не пришлись ей по вкусу. Ему, впрочем, тоже. И он никак не мог смириться с требованием принца жениться на ней без вопросов и оговорок. Но это было в то время, когда он еще не видел ее, а теперь… Теперь он взвешивал все «за» и «против». Потому что она с первого же взгляда ему понравилась.

– Могу вас заверить, – продолжала мисс Рул, – что терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с призовым жеребцом, которого хотят приобрести.

– С кобылой, – поправил Харрисон, решив перевести беседу в шутливую тональность. – В этом случае вы были бы кобылкой, а не жеребцом.

Анджелина в раздражении фыркнула:

– Я знаю разницу, милорд. А о жеребце заговорила просто для примера.

Кто-то толкнул его в плечо, и Харрисон понял, что музыка уже зазвучала. Танцоры выходили на середину зала, но он даже не пытался увлечь девушку в танце. Их тет-а-тет был куда интереснее.

Подступив к ней поближе, Харрисон тихо сказал:

– Не сомневаюсь, что вы знаете разницу. Но все же «кобылка» звучит гораздо приятнее.

Мисс Рул вскинула подбородок и гневно взглянула на него. Глаза ее сверкали, а губы были крепко сжаты. Шагнув к ней еще ближе, Харрисон уловил сладковатый запах ее волос и аромат духов. Ох, его неудержимо к ней влекло…

А она, поморщившись, проговорила:

– Да, конечно. Признаю, это был неудачный выбор слова. Мне не следовало говорить о себе, как о лошади.

Харрисон едва заметно улыбнулся. Ему понравилось, что она не так-то легко сдается. Взглянув на грудь девушки, он вдруг подумал: «А ведь она и впрямь… мне „подходит“. Более чем».

– Лошади – прекрасные животные, мисс Рул, грациозные и гордые, как вы. Мне нравится то, что я вижу, когда смотрю на вас, – тихо произнес он.

Анджелина прерывисто вздохнула. Глаза ее округлились, а губы образовали прелестное «о». И в тот же миг Харрисону захотелось привлечь ее к себе и поцеловать.

– Я не хочу выходить за вас, потому что мое сердце принадлежит другому, – внезапно выпалила девушка.

Харрисон же оцепенел от неожиданности. У него даже перехватило дыхание. Но если так, какого черта?! Почему его хотят женить на женщине, которая любит другого?

Чуть отступив от собеседницы, Харрисон пробормотал:

– Если ваше сердце принадлежит другому, почему же вы не выходите за него?

Анджелина судорожно сглотнула. И он увидел, как бешено бьется пульс в ложбинке у ее горла. Впервые после их встречи она окинула взглядом зал.

Очевидно, не отыскав того, кого высматривала, она вновь взглянула на графа и тихо сказала:

– У моего отца есть свои причины.

Да, разумеется. И именно отец заставлял ее выйти замуж. Но почему? Ради титула? Денег? Может, тут что-то тайное и зловещее? Или же отцу просто не хотелось, чтобы дочь вышла замуж за человека, которого любит?

Но какая разница, в чем причина, если ее сердце принадлежит другому? И это обстоятельство все меняет. Он не имел ни малейшего желания ввязываться в семейную свару между молодой леди, ее отцом и поклонником. И уж конечно, не имел желания тащить в постель женщину, у которой на уме другой мужчина.

Неожиданно для самого себя Харрисон вдруг выпалил:

– Полагаю, все дело в том, что у этого мужчины нет титула.

– Ошибаетесь, – возразила Анджелина. – Его титул – чин капитана. Сам Веллингтон отметил его после битвы при Ватерлоо.

– О, так он офицер?… – пробормотал Харрисон.

– Да, – тут же кивнула Анджелина.

Харрисон невольно улыбнулся. Он прекрасно знал, как трудно молодым дамам устоять перед мужчиной в мундире.

– Офицеры умеют быть джентльменами, – осторожно заметил он. – Наверное, вы искали именно его, когда вошли в Гранд-Холл и оглядывали бальный зал?

– Да, но… – Анджелина осеклась и, наморщив лоб, пробормотала: – Как вы узнали?

Харрисон пожал плечами.

– Просто заметил, как вы осматривались. Вот и все…

– Значит, вы, милорд, пытались рассмотреть меня до того, как состоялось наше знакомство? – пробормотала Анджелина.

Харрисон снова пожал плечами. Если ее сердце действительно принадлежало другому, то какая разница? И вообще пусть сама делает выводы.

Тут девушка раскрыла веер и принялась обмахиваться.

– Никто еще не выводил меня из себя так, как вы, милорд, – заявила Анджелина. – Злосчастная вы душа!

Что ж, он и впрямь злосчастная душа: оставался в Лондоне и продолжал развлекаться даже после того, как получил письмо, в котором сообщалось, что брат болен и нуждается в нем, – но Харрисон никогда не видел причин вести себя иначе, пока не унаследовал Торнуик.

– Простите, лорд Торнуик. Могу я вмешаться в ваш разговор?

Услышав знакомый голос, Харрисон обернулся и увидел перед собой вдовствующую герцогиню Дрейкстоун, мать Брэя. Впервые он встретил эту даму, когда ему было десять лет. И за те двадцать лет, что знал ее, она ничуть не изменилась. По-прежнему красива и надменна до безумия. Будучи младшим из братьев, Харрисон рано научился любому давать достойный отпор, и никто не мог его запугать, но эта женщина несколько раз заставляла его дрожать от страха.

– Конечно, миледи, – ответил он с поклоном и поцеловал руку герцогини, затянутую в перчатку. – Миледи, могу я представить вам мисс Анджелину Рул?

– Да, разумеется, – с улыбкой кивнула дама. – Собственно, из-за этой девушки я и решила поговорить с вами.

– Рада познакомиться, миледи, – тихо произнесла Анджелина, приседая в глубоком реверансе.

– Я не могла не заметить вашего веера, мисс Рул. Увидела роспись, когда проходила мимо. Можно? – спросила герцогиня, протягивая руку.

Взяв веер, герцогиня принялась его рассматривать, и Харрисон увидел пейзаж с рекой, на берегах которой цвели яркие цветы и порхали бабочки. Тот, кто расписал этот веер, прекрасный художник – изобразил даже отблески солнечных лучей на воде.

Ее светлость взглянула на Анджелину и произнесла:

– Великолепная работа. У кого вы его купили, дорогая?

– О, видите ли, я…

– Да-да, понимаю. Вы не хотите выдавать имя художника, желая, чтобы он расписывал веера только вам, – сказала герцогиня, возвращая девушке веер. – Изумительная техника и изысканное мастерство! Как он сумел передать блеск солнца на воде?!

– Тонкий слой серебряного и золотого песка высыпается на краску, пока она еще не успела высохнуть.

– Умно, – улыбнулась герцогиня. – Попросите его прислать какие-нибудь свои работы, чтобы я выбрала. Не возражаете?

– Я не могу этого сделать, потому что…

– Ах, неважно, – снова перебила герцогиня. – Он может переслать их с посыльным и остаться неизвестным. Хорошие художники всегда такие примадонны, верно? Передайте, что я настаиваю и требую прислать работы в течение нескольких дней. Такой художник стоит того, чтобы немного подождать.