Лаурелин Макджи - Женщина его мечты

Господи, зачем он это сделал?

Изначально у него и в мыслях не было сажать свою сваху в офис на несколько дней в неделю. Он считал, что этой работой можно заниматься в Сети на любом компьютере и уж ему точно не было нужно, чтобы сваха находилась в офисе. Но как только Дреа сказала о том, что вообще предпочла бы не приходить в офис, Блейк запаниковал.

О, а его слова о том, что он ее согреет! Ну почему он произнес столь возбуждающую фразу? Слава богу, он смог найти выход из нелепого положения.

Он должен прекратить так себя вести. Да, у этой женщины появляется милейшая ямочка, когда она хмурится, и ее губы чертовски манят к поцелуям, но она упряма и напориста, и это его сильно раздражает. А то возбуждение, которое он испытал, когда она прижалась к нему в лифте, не более чем обычная мужская реакция на контакт с женщиной.

Он должен вернуть себе контроль над ситуацией. Она будет делать то, что он ей скажет. Потому что он, Блейк Донован, – босс. И ему нужно вести себя как босс. Даже если ради этого надо стать полным мерзавцем.

– Вот ручка и бумага, – сказал он, вручая ей ручку со своего стола и фирменный блокнот. – Вам понадобится делать пометки.

Донован наблюдал за тем, как Дреа садится и расправляет юбку. У нее действительно роскошные ноги. Длинные, стройные, с изящными лодыжками. Как он раньше этого не замечал?

– Я готова, – сообщила Энди, поскольку он молчал.

Донован заморгал. Подняв голову, он увидел, что она приготовилась и держит ручку наготове.

– Да. – Он откашлялся. «Прекрати уже это делать!» – Очень хорошо.

Блейк сел глубже на сиденье своего кожаного кресла – в такой позе ему были хуже видны ножки Дреа, и он мог сосредоточиться.

– Я родился тридцать пять лет назад у Ральфа и Сильвии Донован в городе Фолл-Ривер. Моя мать умерла, когда мне было три года. Мы с отцом переехали в Бостон, когда мне исполнилось семь. Он женился спустя год. Они оба погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было семнадцать, оставив мне лишь кучу долгов и раздолбанный «шеви». Само собой, не тот, в котором они погибли. К счастью, я заработал стипендию в муниципальном инвестиционном трасте, иначе у меня не было бы возможности учиться дальше. Я получил диплом бакалавра в электротехнике и информатике и с этим дипломом выучился на магистра в области бизнеса в Бостонском университете.

Блейк продолжал перечислять подробности своей жизни, обращая особое внимание на создание собственной компании и на то, как ему удалось подняться на вершину индустрии информационных технологий. Рассказывая Эндреа о том, как спустя три года он получил награду «Хайленд Индастри», Блейк заметил, что она перестала делать пометки в блокноте. Он остановился, не договорив предложение до конца.

– Дреа, вы не записываете, – заметил Донован.

Она глубоко вздохнула, словно должна была досчитать до трех, прежде чем ответить.

– Мне не надо записывать это, Блейк, – сказала она.

Он попытался не вспылить.

– Но это история моей жизни. Это важно. Или вы собираетесь ее запомнить?

Энди пожала плечами.

– Я смогу повторить любую ее часть, если в этом возникнет необходимость. Но мне это не понадобится. Вы пересказываете мне свое резюме, но бо́льшую его часть я могу найти в Интернете. Все остальное излишне. И еще весь ваш рассказ очень скучен.

– Прошу прощения? – И он еще дал ей свой призовой «Монблан»! Какая дерзость!

– Я не говорила, что вы были скучны. Хотя это так. – От ее последних слов на его лице появилось хмурое выражение. – Но вся эта информация определенно скучна.

Блейку это не понравилось. Совсем не понравилось.

– Я и не собирался вдохновлять вас, – ответил он. – Эта информация нужна для того, чтобы привлечь потенциальную жену.

– Но это… – Энди указала на несколько написанных ею заметок, – никого привлечь не может. Разве только автора книги «Кто есть кто в Америке?».

Крепко сжав губы, Блейк наклонился вперед, его глаза, казалось, вот-вот задергаются от гнева.

– Вы должны узнать меня, Дреа. Неужели вы думаете, что будете просто сидеть за письменным столом и постепенно узнавать информацию об мне?

– Примерно так, да. – Эндреа поерзала на стуле, отчего подол ее юбки приподнялся на сантиметр, и он – да – это заметил. – Может, попробуем кое-что другое? Вы позволите мне пока что задать вам несколько вопросов?

– М-м-м… конечно. – Донован не понимал, почему мысль о том, что она будет о чем-то его спрашивать, заставила его испытать неловкость. Какие вопросы она может ему задать, на которые ему будет трудно ответить? – Давайте!

– Хорошо, начнем с простого. Какую музыку вы слушаете?

Теперь понятно, почему Блейк почувствовал себя неуверенно. Он никак не мог честно ответить на этот вопрос. Сглотнув, он поправил стопку бумаги на столе – уже во второй раз за утро.

– Музыку? – Блейк тянул время, пытаясь припомнить имя музыкантов, которые не были бы столь экстравагантными, как группа «Уайтснейк», диск которой он постоянно крутил в своем плеере. В голове у него промелькнули названия других любимых исполнителей: «Деф Леппард», «Пойзон», «Ганз энд Роузез» – каждый был таким же унижающим, как и первый.

– Да, музыку. Помните те звуки, которые издавала моя сестра вчера вечером в баре? Это называется музыкой.

Блейк прищурился, но не стал комментировать нахальные слова Дреа. К тому же он был слишком поглощен тем, что его язык вдруг опух, а в горле пересохло. Или здесь просто жарко? Поправив воротник, Блейк попытался унять охватившую его панику.

Но почему он вдруг запаниковал? Не пристегнут же он к детектору лжи! И он может сказать ей что угодно. Еще он может солгать. Можно, например, сказать, что он слушает джаз. Но с его-то везением Дреа наверняка окажется поклонницей этого стиля и непременно захочет сравнить их любимых музыкантов.

Наконец он сказал:

– Я не слушаю музыку. – Хороший ответ. – Я слушаю «Эн-пи-ар». И «Би-би-си». Иногда включаю классический канал. – Да, действительно хороший ответ. Иначе никакая потенциальная невеста не станет воспринимать его всерьез.

Дреа нахмурилась.

– Ну хорошо. А что скажете о кино? Какое кино вам нравится?

Еще один вопрос, на который ему не хотелось отвечать. Донован никогда никому не рассказывал о своем пристрастии к историческим драмам. На последнюю, которую он видел, – «Анну Каренину» – Блейк пробрался тайком и прятался на заднем ряду, чтобы случайно не встретить там какого-нибудь знакомого.

Дреа ждала от него ответа.

– Документальное, – солгал он. – И прежде чем вы спросите, я заранее скажу, что не смотрю телевизор. Никогда. – Это поможет ему не рассказывать о своей любви к сериалу «Аббатство Даунтаун». Господи, он никогда не задумывался о том, сколько потенциального унижения кроется в его личной жизни!