Николь Майклз - Обними меня крепче

Дерек скрипнул зубами и титаническим усилием воли отбросил непрошеные мысли. Ему здорово повезет, если Линдси не отвергнет его предложение дружбы, – об объятиях вообще речи не идет. Пока она ясно дала понять, что даже говорить с ним ей неинтересно. Но сколько можно прятаться друг от друга? Они ведь взрослые люди. У них много общих друзей, многие уже женаты, так что волей-неволей порой им приходится находиться в одном помещении, поэтому надо учиться как-то друг друга терпеть.

Тот факт, что он намеренно проводил на работе времени больше, чем это было необходимо – можно сказать, дневал и ночевал здесь, – был очевидным признаком непреодолимого желания увидеть ее, но она не показывалась, хотя все декоративные детали были ее сферой деятельности. Они обменялись по электронной почте несколькими короткими сообщениями, касающимися выбора освещения и отделочных материалов, и на этом их общение закончилось. Этому следовало положить конец, и Дерек намеревался сделать это немедленно.

Он сильно прикусил нижнюю губу, едва сдержав смех, когда она громко пропела очередную строчку, явно подражая Стивену Тайлеру. Ему достанется на орехи, когда она поймет, что не одна, но его это не пугало. Игра стоила свеч.

Прислонившись к дверному косяку, он смотрел и слушал. Ее голос разливался по комнате, проникал в его тело, вызывая в нем вполне объяснимые изменения. Губы Дерека расплылись в улыбке, когда она написала что-то на стикере и со шлепком приклеила его на стену. Она обожала везде лепить эти маленькие записочки, а ему нравилось их читать: это походило на игру.

Его бригада привыкла к ярким стикерам, расклеенным по всему дому и содержавшим очень короткие и безапелляционные приказы, в конце которых стояло множество восклицательных знаков. Он с удовольствием читал записки вроде: «Не красьте это!!!!!», «Здесь нужна еще одна розетка!!!!!».

Склонив голову, Дерек окинул взглядом ее самодельный стол. Она устроила себе прямо-таки пир, даже с пивом. Может, она пьяна? Нет, не похоже: просто пока не чувствует, что не одна. Эта мысль ему не понравилась. Совершенно.

Что-то изменилось, и Дерек поднял глаза. Все еще к нему спиной, она больше не пританцовывала, а, напряженно застыв, смотрела в окно на его отражение.

В следующее мгновение, резко обернувшись, Линдси выдернула наушники и воскликнула:

– Что ты здесь делаешь?

В ее широко открытых глазах читалась тревога.

Он мог повести себя как угодно, но инстинктивно выбрал ту линию поведения, которой она, несомненно, от него и ожидала: улыбнувшись, ответил:

– Наслаждаюсь спектаклем.

Линдси залилась краской, но это его не обескуражило. Отойдя от дверного косяка, он шагнул в кухню, и теперь их разделял импровизированный стол – будущий кухонный островок. Девушка выглядела как загнанный зверек, но быстро обуздала эмоции и взяла себя в руки. При этом она изо всех сил старалась не встречаться с ним взглядом, и Дерек почувствовал раздражение, оскорбленный ее открытой враждебностью. И тут же вспомнил, как разозлился из-за ее беспечности: одна, ночью, в пустом доме, и даже не заперла дверь.

Она неловко кашлянула, а он, пожав плечами, добавил:

– Причем достаточно долго, чтобы понять: будь я бандитом, ты была бы уже мертва… если не хуже.

– Если бы меня интересовало твое мнение по этому вопросу, я, безусловно, оценила бы заботу. Но поскольку оно меня не интересует, лучше оставь его при себе.

Дерек шумно вздохнул. Ему надо было собраться с мыслями, прежде чем он ляпнет что-то сгоряча и окончательно испортит и без того сложную ситуацию. Все и так началось неправильно.

– Хорошо. Тогда я просто напомню: в следующий раз запирай чертову дверь.

– Ты сказал, я запомнила. Можешь запереть ее, когда будешь выходить. – Она отвернулась и взяла в руки наушники.

– Линдс, пожалуйста… – вырвалось у него, и в голосе прозвучало такое отчаяние, что потрясен был не только он.

Рука Линдси застыла, так и не добравшись до уха, но она не обернулась, и несколько мгновений оба хранили молчание, предоставляя инициативу друг другу.

– Я работаю, Дерек, – сказала она наконец.

Он поневоле прикрыл глаза, услышав свое имя из ее уст. Она произнесла его впервые за восемь лет, и он бы порадовался, если бы только в ее голосе не было столько ненависти.

– Я заметил. Высчитываешь, сколько надо плитки?

Он сделал еще один маленький шажок в ее сторону.

– Как видишь.

Линдси опять потянулась к стене своей дешевой рулеткой. Лента согнулась, и Дерек достал из кармана куртки свою рулетку и положил рядом с ней на стол.

– Возьми мою. Будет удобнее.

– Нет, спасибо.

Она даже не взглянула на его рулетку и снова потянулась к стене, на этот раз пытаясь удержать ленту двумя руками. Рулетка была настолько древней, что не имела даже стопора, так что ленту с правой стороны Линдси не удержала и та опять, согнувшись, с шумом втянулась в корпус.

Дерек подтолкнул к ней свою рулетку.

– Да не упрямься ты – эта ведь лучше.

Фыркнув, Линдси отбросила свою рухлядь в сторону и взяла его рулетку, которая в ее маленькой ладошке выглядела гигантской.

– Тяжелая какая… Не уверена, что она удобнее.

Дерек едва сдержался, чтобы страдальчески не закатить глаза: ничего не изменилось – противоречит, как всегда.

– Поверь, эта рулетка намного лучше: на ней хороший стопор, так что можно работать одной рукой. Можешь оставить ее себе – у меня в машине есть еще.

– Да кто бы сомневался… – буркнула Линдси.

– А что, это тоже недостаток?

Не обращая на него внимания, она повертела рулетку в руке, вытащила на несколько дюймов ленту и осмотрела. Он бы отдал все на свете, чтобы знать, о чем она думает. И еще ему очень хотелось, чтобы она наконец обратила взор на него.

– Знаешь, если ты на минутку отвлечешься и посмотришь на меня… мы сможем поговорить.

Дерек очень постарался произнести это спокойно, да и на что, собственно, ему злиться… но – проклятье! – она даже не желает поднять на него глаза! Как тут не выйти из себя!

Ее тело напряглось, но голова все же повернулась в его сторону. Теперь она внимательно изучала пол между ними, и ему приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не подойти к ней и не приподнять пальцами подбородок, заставив посмотреть на него. У нее совершенно необыкновенные глаза: неповторимого цвета опавшей листвы с золотистыми и карими искорками; осенняя трава, мед и шоколад.

Она опустила рулетку и схватилась обеими руками за стол, словно нуждалась в опоре. Дереку не нравилось, что его присутствие вызывает у нее столь явный дискомфорт, но он не знал, как подойти к ней, как заставить ее поверить ему. Не исключено, что она вообще никогда ему не поверит и ему придется с этим смириться.