Карен Бут - Представь, что мы вместе

В кабинет вошла Анна с молодой белокурой женщиной. У блондинки были пухлые розовые губы и большие голубые глаза. Вот оно – живое воплощение женственности. Когда их взгляды встретились, Эйден заметил на щеках незнакомки румянец. Она явно покраснела при виде его.

Увы, в незваной гостье был один недостаток. Всего один, но для Эйдена он перечеркивал все варианты флирта. На руках симпатичной женщины мирно спал маленький ребенок.

– Эйден, познакомься, это Сара Долтри, – с ходу начала Анна.

Имя гостьи прервало ход приятных мыслей Эйдена.

– Ах вот как, – недовольно протянул он. – Вы та женщина, что звонит мне по двести раз в час.

– Тише, – оборвала его Анна. – Ребенок спит.

Ребенок. Теперь мозг Эйдена работал со скоростью торнадо. Он читал электронные письма от Сары Долтри. Точнее, одно – самое первое. Но и из него стало ясно, что встречаться с этой дамой не стоит. Ему и раньше предъявляли претензии на отцовство. Разумеется, ложные. Когда ты богатый наследник известной династии, это обычное дело.

– Я не знаю, зачем пришла мисс Долтри, – сказал Эйден, – но я вызываю охрану.

Он потянулся к телефону, но Анна схватила его за запястье:

– Эйден! Не надо. Выслушай девушку, это важно.

– Не знаю, что она тебе наговорила, но это все вранье, – отрезал Эйден, едва слыша собственные слова. Кровь слишком сильно шумела у него в ушах.

– Я прошу у вас всего пять минут, – вмешалась Сара совершенно спокойным голосом.

Истеричные женщины так не общаются, мелькнуло в голове у Эйдена.

– Если вы мне не поверите, то охрана не понадобится. Я уйду сама, обещаю.

Когда две женщины не намерены отступать, выбор у мужчины невелик.

– Если потом вы не будете мне докучать, то черт с вами. Время пошло.

– Я вас оставлю, – сказала Анна и направилась к двери. – Сара, на обратном пути заскочите, пожалуйста, ко мне. Я запишу название книги для будущих мам, о которой вы говорили.

Сара кивнула и улыбнулась, будто Анна была ей близкой подругой.

«Господи, во что я вляпался?» – спрашивал себя Эйден.

Когда Анна вышла за дверь, Сара откашлялась и кивнула на одно из кресел.

– Мне можно присесть? Ребенок и правда очень тяжелый.

– Простите. Конечно, садитесь, – развел руками Эйден и поставил кресло напротив своего стола.

Он не знал, как себя вести: стоять, сидеть или отойти к окну? И все же он решил тоже опуститься в кресло.

– Понимаю, все это странно, – начала Сара. – Но я перейду сразу к делу. Дело в том, что мама Оливера – моя лучшая подруга со школьной скамьи. Ее звали Гейл Томпсон. Это имя вам о чем-нибудь говорит? Вы познакомились с Гейл в Бангкоке, в отеле «Краун лотос».

На лице Эйдена напрягся каждый мускул. В своих многочисленных письмах Сара об этом молчала. Она писала лишь о том, что является опекуном маленького мальчика. Но о его связи с Гейл никто не знал – по крайней мере, так ему казалось. Они познакомились в баре и провели вместе три дня в столице Таиланда. Потом Гейл вернулась в Америку, и больше он о ней не слышал.

– Скажем так, это имя мне знакомо, – признался Эйден. – Но это ничего не доказывает.

– Через девять месяцев после вашего… знакомства родился Оливер. – Сара кивнула на спящего у нее на коленях мальчика. – А еще через восемь месяцев у Гейл обнаружили рак в неоперабельной стадии. Я единственная, кто мог стать опекуном Оливера. Братьев и сестер у Гейл не было. А ее родители погибли в автокатастрофе, когда она еще училась в колледже. Гейл пыталась с вами связаться, но тоже безрезультатно.

Эйден с трудом сглотнул. В письме Сары говорилось о том, что мама мальчика больна, но он и предположить не мог, что ее уже нет в живых.

– Гейл умерла? – сдавленно спросил он, переведя взгляд с малыша на Сару.

Этот ребенок остался один во всем мире. Эйден вспомнил собственное детство – почти такое же. Он был готов сделать все, чтобы никто из детей не познал столь печальной участи.

– Да, – тяжело выдохнула Сара, приподняла Оливера и чмокнула в щечку. – Органы опеки уполномочили меня найти вас. Только тогда право опеки перейдет от меня к вам. Думаю, в наших общих интересах закончить все уже сегодня.

«Сегодня? Она действительно сказала «сегодня»?»

– То есть вы врываетесь в мой кабинет с ребенком, которого я ни разу не видел, и хотите повесить его мне на шею. А сами спокойно продолжите жить, как раньше? – Эйден ухмыльнулся. – Нет, мисс Долтри, это вряд ли. Вы никуда не уйдете, пока у меня не будет доказательств. Вы же понимаете, я должен знать, что ребенок мой. Нужно провести ДНК-тест. Иначе я с легкостью могу уличить вас во вранье. Придумали эту грустную историю, чтобы заполучить побольше денег и сбежать.

Но такая реакция как будто ничуть не смутила Сару.

– Понимаю вашу реакцию, мистер Лэнгфорд. И кстати, зовите меня Сара. Если бы вы ответили на мои звонки, то не были бы так шокированы.

Итак, она понимала его реакцию. Реакцию, за которую самому Эйдену теперь было немного стыдно. Он помнил, как относился к нему его собственный отец. И не желал такой участи ни одному мальчишке. Ни один ребенок просто не может такое заслужить.

– ДНК-тест, несомненно, будет проведен, – продолжила Сара. – Но я уверена, как только Оливер проснется, все ваши сомнения отпадут. Оливер – ваша точная копия. Особенно глаза. К тому же у него такое же родимое пятно на бедре, как у вас. – Заметно покраснев, Сара опустила глаза на мальчика. Несмотря на грустный тон их беседы, Эйден нашел ее смущение крайне очаровательным. Даже сексуальным. – Простите, это Гейл сказала мне про родимое пятно. В смысле, когда уже родился Оливер.

Сара аккуратно приспустила штанишки мальчика. Оливер даже не шелохнулся – еще бы, после такой-то поездки. Зато Эйден при виде родимого пятна почувствовал, что земля словно уходит у него из-под ног. Он встал из-за стола и нагнулся над мальчиком. Пятно нужно рассмотреть поближе, мало ли что. Но нет. Та же форма, тот же цвет. Обмана тут быть не может.

– Простите, я… Мне нужно было убедиться, – развел он руками.

– Все хорошо, – понимающе кивнула Сара и поправила штанишки Оливера.

Голос Сары звучал ровно, почти ласково. Читая ее первое письмо, он представлял себе совсем другую женщину.

Эйден всмотрелся в лицо мальчика. Глаза Оливера были закрыты, но Эйден обратил внимание на его длинные темные ресницы, каштановые волосы с выгоревшими на солнце прядями. Все, как у него самого, когда он был маленький. Единственное отличие – волосы малыша немного кудрявились. Волосы Эйдена идеально прямые и густые. Но мальчик мог унаследовать это от матери.

Неужели такое возможно? Это действительно происходит? И главное, что с этим делать? Эйден понятия не имел, как общаться с детьми. Такой поворот явно изменит всю его жизнь. Неясно только, в какую сторону.