Адриенна Джордано - Неудержимое влечение

Игра окончена. Мама знала: ей он отказывает редко. Дэвид покачал головой. Как у нее всегда получается? Он вспомнил их разговор и неожиданно расхохотался.

– Что смешного я сказала?

Он встал и поцеловал мать в щеку.

– Ничего. Ты замечательная. Только что применила искусное манипулирование и заставила меня сделать, как ты хочешь. А я тебе позволил. Так и быть, поговорю с твоей художницей. Но на этом все. Я не детектив и не собираюсь им становиться. Мне нужно открывать свою практику.

Мама встала и подняла вверх оба указательных пальца:

– Вот и хорошо. По крайней мере, уговори ее сделать реконструкцию. Как только ты ее убедишь, я возьму дело в свои руки.

– Не сомневаюсь, мама. Конечно, возьмешь!

– И кстати, ужин сегодня в половине восьмого. Будут Зак, Эмма, Расс и Пенни.

Мама окинула его одежду выразительным взглядом. Дэвид знал, что она терпеть не может джинсы и ботинки фирмы «Левис», но ему уже не пять лет, когда она его одевала.

– Мама, не начинай!

– Тут и начинать нечего. Я вижу, во что ты одет, и вижу, как ты зарос…

«Как ты зарос…» Она говорит так, словно у него борода как у бомжа, а не короткая, ухоженная бородка. Дэвид снял со спинки стула любимую кожаную куртку с вышивкой на плечах, и мама поджала губы.

– Мама, эта куртка стоит две тысячи долларов. А мой смокинг, к сожалению, в химчистке!

Солнце поднялось выше, и теперь свет попадал в студию Аманды под углом, а не прямо. Она отступила от бюста на шаг. Она уже два часа возилась с глиняной моделью бюста генерального директора фирмы – производителя мобильных телефонов, но передать сходство никак не удавалось. Хуже того, она не могла понять, в чем дело.

Свет, свет и еще раз свет помогал ей сосредоточиться во время иногда нудных часов, проводимых перед скульптурой. Тени перемещались. Время ускользает между пальцами! Она посмотрела на часы. Половина двенадцатого. Она проработала шесть часов.

Зазвонил телефон. Его верещание в тихой студии очень раздражало. Обычно Аманда не подходила к телефону, пока не заканчивала с дневной работой, но теперь она решила, что можно сделать перерыв. Она подошла к столику в углу и надела на голову наушники.

– Доброе утро, говорит Аманда.

– Доброе утро, Аманда. Меня зовут Дэвид Хеннингс. Вчера на благотворительном вечере вы познакомились с моей матерью.

«О-о-о, какой голос!» Сердце у Аманды екнуло. Низкий, бархатистый голос незнакомца как будто заполнял ее целиком. Правда, при ее «везении» владелец голоса, скорее всего, окажется на голову ниже нее. Кроме того, он наверняка маменькин сынок…

– Здравствуйте, мистер Хеннингс. Да, я действительно вчера познакомилась с вашей матерью. Очень приятная собеседница.

Непонятно почему он расхохотался; его смех оказался таким же красивым, как и голос.

– Это уж точно, – сказал он. – Она говорила, что в беседе с вами обмолвилась о моем скором переезде на новую квартиру.

Судя по голосу, он не должен казаться коротышкой. И маменькиным сынком тоже. Если, конечно, это имеет какое-то значение, потому что как можно судить о внешности человека по голосу? И все же перед мысленным взором Аманды промелькнуло видение. Замечательное, соблазнительное видение! Ей представился высокий блондин с голубыми, как у его матери, глазами. Наверное, он предпочитает ходить в дорогих костюмах. Итальянских, сшитых на заказ. Издалека видно, что он – отпрыск благородного семейства, в его жилах течет голубая кровь…

– Ваша мама сказала, что вы будете работать с Лекси – кстати, она моя подруга. Хотите, договоримся о встрече, и тогда обсудим, что вам может понадобиться?

– Определенно. Я только что говорил с Лекси. Могу заскочить к вам, если, конечно, вы позволите.

– Сейчас?

– Если можно. Или вам удобнее завтра?

Очевидно, миссис Хеннингс спешит. Аманда покосилась на злополучный бюст. Может быть, передышка в самом деле пойдет ей на пользу. Переключение на что-то новое всегда прочищает мозги. Правда, сейчас она одета не совсем подходяще для знакомства с новым клиентом. Рассчитывая на целый день работы, она стянула волосы в конский хвост, натянула самые мешковатые джинсы и футболку с надписью «Занимайтесь любовью, а не войной», которую ей в шутку подарила подруга…

– Мистер Хеннингс, буду очень рада. Но должна вас предупредить. Сегодня я работаю над скульптурой, а когда я ваяю, то одеваюсь соответственно. Я не рассчитывала на деловую встречу.

– Насчет этого не волнуйтесь. Я в джинсах. Кстати, меня зовут Дэвид. Моя мать настроена решительно, Аманда, а если вы хоть немножко знаете мою мать, поймете: если я скажу, что не встретился с вами, потому что вы одеты неподобающим образом, она с меня живого кожу сдерет.

– Хотите сказать, что вы боитесь матери?

– Я ее не боюсь. Я от нее просто в ужасе.

Впервые за день Аманда рассмеялась. От всей души, не сдерживаясь. Все доводы против встречи с ним исчезли после того, когда он упомянул о матери. Откровенно говоря, приятно поговорить со взрослым мужчиной, который умеет потакать матери. Не подчиняться ее власти, а именно потакать. Аманде в прошлом везло на маменькиных сынков. Они не только боялись матерей, но и позволяли тем управлять своей жизнью. Аманда предпочитала с ними не связываться, поскольку не вписывалась в их жизнь.

Студия Аманды находилась в Вест-Сайде, в старом здании с высоким крыльцом. Дэвид окинул дом взглядом. Ему нравились старые особняки из портлендского камня и кирпича. При виде классических колонн он вспомнил о своей любви к истории, и ему захотелось навести справки об этом здании. Неплохо сходить в городской архив, выяснить, кто построил дом, кто в нем жил, какие компании вели свои дела в его стенах.

Он постучал в дверь – прочную, из массива дерева. Судя по всему, ее не меняли с самого начала. Любопытно, что скрывается за ней?

Дверь открылась, и на порог вышла рыжеволосая женщина с пышной фигурой, при виде которой у него сразу поднялось настроение. Тем более что на ней была футболка, призывающая заниматься любовью, а не войной, – он бы с радостью… Ее волосы цвета меда доходили до плеч и завивались на концах. Вся ее внешность наводила на мысль о неспешном воскресном утре, горячем кофе и супружеских изменах – как в постели, так и вне ее.

Было бы преуменьшением сказать, что она ему понравилась… А ведь она еще и рта не раскрыла! Дэвид мысленно взмолился: только бы она не оказалась набитой дурой!

– Дэвид?

Да. Тот же голос, что и по телефону. Негромкий, мягкий, пробуждающий те самые образы воскресного утра и кофе. Если повезет, горячим окажется не только кофе.

Ну ладно. Задание Пэм Хеннингс не должно сходить с рельсов из-за неуместных мыслей. Пора становиться серьезным.