Нина Милн - Невеста по контракту

Когда они приблизились к прохладной белой вилле, к ним вышла невысокая полная женщина, сияя улыбкой, посмотрела на Кору и разразилась длинной тирадой на испанском.

– Это Мария, жена Томаса, – представил Рафаэль.

Кора улыбнулась в ответ, однако подозрительность снова подняла голову, когда Мария, продолжая трещать, жестом показала на нее, а потом ткнула пальцем в Рафаэля, отчего его челюсть сжалась сильнее, выдавая напряжение.

– Все в порядке?

– Да. Марии кажется, что вам жарко и неудобно в этом костюме. Вот и отчитывает меня за то, что я плохо объяснил, что везу вас в Испанию. Хочет предложить вам платье.

Очередной пассаж на испанском.

– Мария говорит, вы не должны беспокоиться. Она предлагает вам не свою одежду.

Мария всплеснула руками и засмеялась.

– Она говорит, что когда-то была такой же стройной, как вы, но у нее не лучшие воспоминания о том времени.

– Скажите ей, что я скорее костлявая, чем стройная, и, если бы была хотя бы вполовину так хороша, как она в свои двадцать лет, чувствовала бы себя счастливой женщиной.

– У ее дочери магазин одежды в Ла-Гуардии, а здесь она держит небольшой склад. Мария настаивает, чтобы вы переоделись, иначе не сможете по достоинству оценить ланч, который она приготовила.

– М-м-м. Мне кажется, переодеваться – это несколько непрофессионально, но я не хочу, чтобы Мария подумала, будто я не ценю ее доброту.

Ей и вправду было жарко, и она с радостью отвлеклась бы от глупых мыслей о соблазне и опасности увлечься.

– Идем, идем.

Толстушка жестом велела Коре идти за ней в белую прохладную виллу. Потом снова улыбнулась и неодобрительно покачала головой, указав на костюм Коры.

– Неправильно, – сказала она по-английски. – Un dia especial. – Кора сдвинула брови. Особый день? Что это значит? Впрочем, она быстро забыла об этом, когда Мария завела ее в маленькую спальню и, открыв огромный шкаф, достала абсолютно новое платье. – Perfecto , – объявила она тоном не терпящим возражений.

Однако все существо Коры возражало. Платье-туника было украшено разноцветным рисунком в виде бабочек. Яркое, красивое, оно сразу обращало на себя внимание и олицетворяло собой все то, чего она избегала в своем гардеробе.

– М-м-м.

– Perfecto , – повторяла Мария и сияла. – Рафаэль. Он нравится.

Поднятые большие пальцы, сопровождавшие эти слова, привели Кору в состояние паники. Совершенно ясно, Мария все поняла неправильно. Но как преодолеть языковой барьер и объяснить, что ей совершенно не важно мнение Рафаэля по поводу платья и она здесь по делу?

Важно только то, что Кора не могла надеть такое платье, зато без проблем надела бы Кейтлин. Но сестра выглядела хорошо даже в мешке из-под картошки. Самое главное, платье никак нельзя назвать деловым. Тем не менее, глядя в сияющее лицо Марии, Кора сумела изобразить улыбку и кивнула:

– Спасибо.

«Не надо паники», – сказала она себе, когда Мария вышла из комнаты. Насколько это плохо?

Через десять минут, надев платье, Кора нашла ответ. Чертовски плохо. Ее охватил приступ неуверенности, приправленный изрядной дозой дискомфорта оттого, что на виду оказалось больше, чем стоило видеть миру.

Дверь открылась; в комнату ворвалась Мария.

– Bella! – И она протянула Коре пару украшенных стразами шлепанцев и шляпу от солнца.

Вскоре они подошли к выложенному мозаикой внутреннему дворику, где смешались солнце и тень, а в воздухе витали аромат цветущего винограда и запах специй с легкой примесью оливок.

Рафаэль встал; у Коры подкосились ноги и стремительно испарились остатки уверенности в себе. Ни один мужчина не имел права так хорошо выглядеть. Закатанные рукава рубашки открывали загорелые руки, а когда ее взгляд скользнул по широкой груди, крепкой шее и сильному самоуверенному лицу, перехватило дыхание.

Мария сказала ему что-то и ушла. Кора кое-как улыбнулась и, пролепетав «Gracias», снова повернулась к Рафаэлю. Неизвестно откуда нашлась смелость, чтобы не тянуть вниз подол треклятого платья. В его темных глазах мелькнуло удивление или вспышка огня, заставившая ее сердце с силой удариться о ребра.

– Выглядит куда более удобным, – оценил он.

Удобным? Должно быть, вспышка в его глазах ей привиделась. Конечно привиделась. Кора не в его вкусе, и ей лучше не забывать о том, что она этого даже не хотела.

– Вы правы.

Когда она сядет за стол, платья не будет так сильно видно.

Но прежде чем Кора уселась, ее взгляд скользнул по столу – она замерла. Бокалы сияли, в вазе из ограненного хрусталя стоял красивый букет цветов, рядом – серебряное ведерко для охлаждения вина, вокруг несколько блюд, которые пахли так, что пальчики оближешь. Все это не походило на деловой ланч. Но что это? Может, версия делового ланча для миллиардеров? В голове эхом звучали слова Марии. «Un dia especial» .

– Это что-то невероятное.

– Я просил Марию приготовить несколько местных блюд. Здесь у нас перцы piquillo, запеченные на дровах, смоченные в масле и обжаренные. И еще те же самые перцы, начиненные ягнятиной. Белая спаржа, ростки которой никогда не видели солнца, что придает им особую нежность. Одно из моих любимых блюд – patatas riojanas — картошка с чорисо и паприкой. Chuletas a la riojana — ягнячьи котлетки, запеченные на гриле с виноградной стружкой.

Особое угощение для особого дня?

– Это вы всегда так развлекаете своих деловых гостей?

– Нет. Обычно я не приглашаю сюда деловых гостей.

– Тогда кого вы здесь развлекаете?

– Никого. Женщин сюда тоже не вожу.

– А почему здесь я? Зачем вы привезли меня сюда?

Обхватив себя, Кора попыталась унять ощущение легкого покалывания кожи в ожидании ответа.

Приближался момент истины. Рафаэль, глядя на Кору, почувствовал, как выступили крохотные капельки пота. Он не ожидал, что в дело вмешается фактор влечения. Всякий раз, когда он замечал Кору в «Кавершем», у него возникало интригующее ощущение, что он уже видел ее раньше, но в этом ощущении не было ни грамма влечения.

Напротив, она казалась ему холодной, отстраненной, явно избегала его. Как только он выяснил, кто она, решил, будто не нравится ей из-за своего происхождения. Что она сноб.

Но теперь по какой-то причине его тело более чем остро реагировало на ее присутствие. Кора Дервент оказалась вовсе не холодной и отстраненной и уж совсем не снобом. В ней были живость и в то же время беззащитность. Рафаэль ощутил первые признаки влечения, даже когда ее тело скрывалось под унылым, бесформенным брючным костюмом.

Теперь же, когда она надела платье, открывавшее длинные ноги и подчеркивавшее выпуклости во всех нужных местах, его либидо не на шутку разгулялось. Что совсем нехорошо.