Анжелик Барбера - Бертран и Лола

– Я им займусь, – невозмутимым тоном произнесла Лола и добавила: – Идем.

Бертран покорно последовал за ней в бортовую кухню первого салона, где старшая смены повторила вопрос Камиллы и получила тот же четкий ответ в телеграфном стиле: «Такси сломалось, мой бывший сосед бежал и упал. Мы справимся».

– Спасибо, а то я боюсь крови! Черт, не следовало признаваться… – улыбнулась коллега и быстро удалилась.

Лола видела вход на кухню. Они с Бертраном были одни, стояли в метре друг от друга и несколько бесконечно долгих, восхитительно-сладких секунд молчали. Разлука длилась месяцы, дни и ночи, и он едва справлялся с волнением.

– Как поживаешь? – спросила Лола с профессиональным участием в голосе.

– Тебе очень идет форма…

Заглянул один из пассажиров и попросил воды. Лола подала ему стакан, дождалась, когда он уйдет, и занялась делом. Закатала порванную штанину. Бертран показал локоть, левое предплечье и ладонь, заклеенную окровавленным пластырем. Их взгляды встретились. Ему хотелось сказать: «Я год живу с раной в сердце…» – но слова не выговаривались. Голоса он лишился не от саднящей боли и не из-за звуков за спиной. Бертран онемел, потому что рядом стояла Лола с обручальным кольцом из белого золота на пальце левой руки. Она вскрыла стерильную марлевую салфетку, капнула дезинфицирующий раствор и присела, чтобы обработать колено, машинально отметив, что индейское кольцо на месте.

Бертран узнал ее прикосновение. Ничего не изменилось.

– Больно, между прочим!

– Не преувеличивай.

– Вот еще…

Лола распрямилась. Бертран улыбался, не сводя с нее глаз, и она велела суровым тоном:

– Подними руку!

Он послушался и засучил рукав.

– Как Тибет? – спросила она, обрабатывая царапины.

– Пустынный и невозможно прекрасный. Я пробыл там четыре месяца и сделал тысячи фотографий.

– Я считала, что ты снимаешь репортаж для телевидения, – удивилась Лола.

– Так и есть, – кивнул Бертран. – Фотографии – это «на потом».

По взгляду Бертрана Лола поняла, что «здесь и сейчас» уступило место «до лучших времен», значит, что-то изменилось. Она не задала больше ни одного вопроса, сказала:

– Сейчас займемся твоей рукой… – осознавая, что тянет время, потому что… боится. Хочет, чтобы он накрыл ей пальцы ладонью, и боится выдать то, что на сердце. Сильнее всего на свете Лола сейчас мечтала освободить «другую Лолу».

Бертран не сводил с нее глаз. Никаких украшений, кроме обручального кольца и часов на бордовом кожаном ремешке. Подарок на день рождения? Когда она родилась? Лола снова присела, чтобы заклеить ему колено, и услышала шепот: «Ничего не говори…» – кивком показала на его руку, прилепила пластырь.

– Ты постригся.

– У тебя тоже волосы на три сантиметра короче.

Лола усмехнулась и привычным жестом заправила непослушную прядь за ухо – в точности как триста шестьдесят пять дней назад. Он тогда заметил родинку у нее на шее. Ничего не изменилось. Он здесь, совсем рядом.

– Показывай ладонь.

Бертран сдернул пластырь, тихо зашипев сквозь зубы.

– Не успел промыть… – объяснил он, умолчав о том, что какая-то таинственная сила подняла его на ноги после падения на тротуар. Впрочем, она наверняка и так знает.

Лола пустила воду, Бертран подставил руку, смыл засохшую кровь. Твоя кожа на моей. Она очень старалась не сделать ему больно, заговаривала зубы, пересказывая репортаж о туристах со всего света, которые карабкаются к монастырю Ронгбук [18] Монастырь Ронгбук – священный порог на пути к самой высокой вершине мира, крайний предел человечества, за которым начинаются вечные ледники. Монастырь расположен на высоте 5100 метров на северной стороне Гималаев у подножия горы Эверест, или как ее называют в Тибете – Джомолунгма – Божественная Мать Земли. , на пятитысячник, чтобы воткнуть в землю флажок.

– Кажется, он называется Лунгта? [19] Лунгта – Конь ветра – в тибетском буддизме символ в виде коня, несущего на спине драгоценность, исполняющую желания и приносящую благополучие. Тибетцы верят, что если Конь ветра у человека стоит высоко, то в делах он будет иметь успех, в жизни – благополучие, здоровье и счастье. Для этого тибетцы на высоком месте – в горах и на крыше дома – вывешивают прямоугольные молитвенные флажки пяти цветов с изображением Коня ветра в центре, а по углам тигра, льва, гаруды и дракона.

– Они бывают красные, синие, желтые или зеленые.

Лола кивнула, не поднимая глаз.

– Земля, небо, вода, солнце.

– Мой был оранжевым, и я думал о тебе.

Лола замерла над тремя глубокими вертикальными царапинами у холма Венеры [20] Холм Венеры расположен у основания большого пальца. В хиромантии этот участок отвечает за эмоциональную и чувственную сферу жизни человека. с оторванным куском кожи.

– Посмотри на меня.

Бертран был дерзким, стремительным, интуитивистом. Заказчики всегда ценили его за зоркость и безупречную технику, но на Тибете он осознал, что стал другим. Через секунду Лола оказалась в его объятиях. Пропащие триста шестьдесят пять дней. Оранжевый флажок. Пустынные пейзажи. Ветер. Холод. Я чувствую жар ее тела. Долой разлуку и тоску! Жизнь.

Лола дрожала. Бертрана трясло. Она прошептала:

– Я, кажется, беременна… – резко повернулась и ушла.

Бертран вернулся на свое место. «Я, кажется, беременна…» Что это значит? Он сидел неподвижно, уставясь пустым взглядом в экран телевизора. Высота, температура за бортом, скорость, время прилета. Осталось протянуть два часа сорок пять минут. А что потом? Поздравлю ее? Скажу, что струсил тогда, у лифта, потому и промолчал. Не крикнул: «Не выходи замуж!» Три слова, которые могли все изменить. Она бы все равно не послушалась. Не веришь? Спроси. Или так и будешь жить, давясь простой фразой? Она уже сделала чертов тест?

Из своего кресла Бертран не мог видеть Лолу. Решил встать, но тут подошла старшая бортпроводница и предложила ему перейти в первый класс.

– Вам там будет удобнее – из-за колена. Лола правильно сделала, что предложила.

Фотограф поблагодарил и пошел следом, подумав: «Еще дальше от Лолы»… – устроился поудобней, тут же вскочил, выбрался в проход и в дальнем конце увидел Лолу с тележкой. Она улыбалась, но определенно нервничала. Один из пассажиров счел «обслуживание» слишком медленным, сам налил себе кофе, выпил и снова наполнил стаканчик, даже не подумав сдвинуться с места. Стюард с оттопыренными ушами, под метр девяносто ростом, материализовался из воздуха, вежливо, но твердо сопроводил наглеца в кресло и сменил Лолу на раздаче. Она скрылась в глубине кухни. Бертран вернулся на свое место. Какая она терпеливая… Думай о том, что скажешь ей. Закрой глаза. Представь, что ты в фотолаборатории, опускаешь свою жизнь в лоток с проявителем.