Махмуд из Кахабросо - Лирика. На русском и аварском языках

О любовь, твой смертельный удар узнаю,
В этот миг отняла ты и сердце, и разум!
Бросил камешек я в чаровницу мою,
Подмигнул чуть заметно прищуренным глазом.
Тонкостанная вдруг оглянулась, и разом
Джинны бросились прочь: этот взгляд их страшит!

В реку спрятался, струсив, мой верный ифрит,
Чуть она, чтобы камень поднять, наклонилась.
На меня посмотрела она – удивилась,
Мол, зачем ты стоишь? Не пойму я никак,
Почему подаешь мне таинственный знак…

Не бранит меня, лишь, возмущаясь притворно,
Говорит свысока: «Разве ты мне жених?
Я ношу твой платок? И тебе не зазорно?
Как, бросаешь ты камешки в женщин чужих?
Моего не поняв удивленного взора,
Ты решил, может быть, что смутил мой покой?
Нет, подумала я: «Кто стоит предо мной?»
Ты сперва показался мне кучкою сора!»

И добавила, камень сжимая в руке:
«Ты – гусак, и смердишь ты в зловонной реке!
С ханской дочерью вздумал ты знаться, отребье,
А на теле твоем только рвань да отрепье,
Мне с тобой, оборванцем, беседовать срам!
Для чего же на крышу взобрался ты смело?
Ты напрасно доверился старым штанам:
Видишь, лопнули, всюду виднеется тело!

На тебя поглядишь, – ужаснешься, дрожа.
Ты свернулся в траве, ты похож на ежа!
Людям встреча с тобою не станет удачей:
Ты похож на попону из шкуры телячьей!»
«Ты права, подбирая такие слова,
Ты не в чем не виновна, дружок, ты права.
Ах, зачем я на улице, в день нашей встречи,
Вдруг поверил, глупец, в твои лживые речи!
Ты права, что ничтожным меня назвала,

Я поверил, когда ты меня обняла,
Что мы любим друг друга, любя, торжествуем.
Ты на улицу нагло меня повела
И на улице стала учить поцелуям!

Ты все время, повсюду гонялась за мной,
Ибо знала, что я отказался от страсти.
Но скажи: разве ты принесла мне покой?
Посмотри: я погиб, я теперь в твоей власти!

От любви я отрекся, от страшного зла,
Почему же, скажи, ты меня подвела?
Как цветок на холме, ты сверкнула нарядом —
И влилась в мое сердце губительным ядом.

Приласкай меня так, чтобы я занемог,
Чтоб тебя захотел я забыть – и не мог!

Для чего нам с тобой препираться без цели?
Ты местечко мне возле себя приготовь.
Не нуждаюсь в перинах, в роскошной постели,
Только жарко к груди ты прижми меня вновь!»

«Я подобна певунье из райского сада,
А со мною сова говорит про любовь!
Прочь, ворона облезлая, полная смрада,
Не преследуй меня, я тебя не боюсь,

Я слыву куропаткою золотоперой!
В небе лебедь белеет, а пес – у забора:
Неужели меж ними возможен союз?

Разве может лягушка с любовью и лаской
Обращаться ко мне – куропатке кавказской?
Старый ворон, да как же посмел ты дерзнуть —
Злые когти вонзить в мою белую грудь?

Жук навозный, повсюду слывущий уродом,
Насладиться решил красоты моей медом!

Для чего ты мне нужен, приятель осла,
Сотрапезник ослицы, родившийся в хлеве!
Заревели бы четвероногие в гневе,
Если б я у животных тебя отняла!»

Хоть одно возраженье пытался я вставить,
Но грозила мне камнем: «Не стой на пути!»
Я хотел с убеждением слово добавить, —
Замахнулась она, чтоб удар нанести.

Коль взгляну на нее после этого снова,
Буду я дураком, вот вам верное слово!

Вправду, с крыши смешно разговаривать с той,
Что на улицах любит пленять красотой!

Пусть глаза мои выклюет ворон жестокий, —
Совершил я воистину подвиг высокий!
Разве с крыши с такими ведут разговор?
Им бы только места потемней, закоулки!
Для чего же выходят они на прогулки?
Пусть отсохнет язык мой, погаснет мой взор!

Понял я: лишь такого она бы любила,
Кто считался б знатней короля англичан!
А сама-то, – спросите у всех аульчан, —
Топором обладала, не знавшим точила:
В бедном доме росла…
Посмотрите вокруг, —
Разве краше соседок она и подруг?
Разве чем-нибудь славится в нашем народе?

Одинаковы женщины все по природе:
Я другую такую же завтра найду!

Слез я с крыши и дал себе честное слово:
«Пусть я смерть обрету, пусть я буду в аду,
Если влезу на крышу когда-нибудь снова!»

Я подумал, когда я обратно побрел:
«Вот иду я, избитый камнями осел,
Посрамлен, и оплеван, и сердцем расстроен…
Тот, кто влюбится в женщину, смерти достоин!»

Эту песнь потому сочинил я для вас,
Что считаю зазорным скрывать пораженья.
Лишь победам своим посвящать песнопенья,
Чтобы всюду гремел мой хвастливый рассказ.

Если муж обладает душой откровенной,
Он все тайны свои открывает вселенной…
Не сердитесь, друзья, что я все разболтал, —
На меня за болтливость нельзя обижаться:
Нынче вечером стоит поесть мне хинкал, —
Завтра всем расскажу, не могу удержаться!

Шагьру шагIбан тIагIун, тIаде моцIалъул
ТIоцебесеб сордо бачIараб мехалъ,
Будундибирасул истилахIалда
Итниялъ кIалъана кIал кквезейилан.

КIудиял, гIисинал гIадамал рекъон,
Къукъаби къачIана къаси хабаде;
Хваразул рухIалги, заназде рахун,
Росулъ ругел махIаз хIал хьун рукIана.

РакI бухIарав хвечIо, хабалъ чи гьечIо,
Хиял гьабун чIана, гьезухъ валагьун;
Гьазул гIид батани, дир бертинилан,
Дунги гIедегIана ГIунайзатихъе.

ГIиса чIаго тезе чIварав ЯшугIил
ШигIраби ахIана, хIал хьоларищан;
ХIабиб хахизе щун, йохун юссарай
Рехсана ХIалимат, хIордеги вахъун.

ХIинкъараб лочнохъе чан щоларилан
Черхалда кIалъана кIудияб хIалалъ;

Кинго рахIман гурес pyxl босуларин,
Божаян гьарана гьинал рекIеда.

Гьороца хъамулеб хъахIаб накIкI гIадин,
ГIодоб хIетIе хъвачIо, хъвана нуцIида;
ЦIадае хьвадулеб зодил хьухь гIадин
Дунги вачIанилан йорчIизаюна.

Забру варакъулаб къустIантIин месед
ТIаде йорхулаго хвезе вахъана;
Ханас тарих хъвараб хъахIчараб чини
Чорхол pyxl босана бусний угьидал.

Алжанухъ щурулеб шамалъул сагIат,
«Щиб дур къваригIелин» къватIий яхъана,
ТIогьол най хIайранаб хIеренаб мацIалъ
ХIайван гIажизлъулел жавабал кьуна:

– Кьижун гьечIев эмен, йорчIарай эбел,
Авал-къоноялъул къотIун гьечIеб сас,
Къасде регуларел росдал гIадамал,
Сверухъ мадугьалихъ гьабзазул хIапи;

ХIал хъубал кьерилал, кьалал гIолилал,
Кьурун руссун чIарал саяхъалщинал,

Щобда чIвараб байрахъ – чIалгIун ругел нилъ,
ЧIвалин хIинкъичIого, вачIун вугев мун;