Уильям Шекспир - Сонеты. Гамлет

Одни тебя винят за то, что юн,
Другие упрекают за распутство,
А третьи хвалят: – Да, он мот, хвастун,
Но в нём очаровательно беспутство.

К тебе господ и слуг всегда влекло,
Ты делаешь порок приятным глазу,
На пальце королевы и стекло
Искрится так, что кажется алмазом.

И волк бы мог обманывать овец
Свирепый вид, укрыв овечьей шубой,
Ты стал бы покорителем сердец,
Используя всё то, что людям любо.

Не делай этого я, чувства не тая,
Клянусь: – Ты – мой и честь твоя – моя!

Зимою показалась мне разлука
С тобою, пока жил ты при дворе!
Я чувствовал мороз, от тьмы и скуки,
Мир постарел, был наг, как в декабре!

На самом деле лето, правя краем,
Передавало осени права,
Несла живот с богатым урожаем,
Весной осеменённая вдова.

Мне сиротой тот урожай казался —
Ждёт горе без отца рождённый плод.
Ты радостями лета наслаждался,
Нам без тебя, здесь птица не поёт.

А запоёт – издаст такие звуки,
Что лист, бледнея, с веткой ждёт разлуки.

Когда весной я был с тобой в разлуке,
Гордец апрель рядился напоказ,
Дух юности очистил мир от скуки,
Сатурн и тот, смеясь, пустился в пляс.

Но песни птиц и аромат бутонов
Разговориться мне не помогли,
Не рвал цветов из ласкового лона
Взрастившей их красавицы земли.

Не восхищался белизною лилий,
Пунцовых роз оттенки не хвалил;
На копии не тратил зря усилий,
Ведь образцом для них твой облик был.

Весна казалась мне зимой, цветы,
Лишь тенью твоей яркой красоты.

Бранил фиалку:» Милая воровка,
Откуда твой сладчайший аромат,
Не с губ ли друга утащила ловко,
А цвет взяла у крови напрокат?»

Твой цвет волос – в бутоне майорана,
У лилий – белизна твоей руки,
Из роз одна – краснеет словно рана,
Украв румянец у твоей щеки.

Вторая от волненья побледнела,
А третья цвет похитила у них
И белою, и красной стать сумела,
Её за грех червь точит за двоих.

Весною за цветами наблюдал:
Кто цвет, кто сладость у тебя украл.

Где пропадаешь, ветренная Муза,
Не вдохновляешь, весть не подаешь?
Быть может ты, краснея от конфуза,
Ничтожествам и бездарям поёшь?

Вернись быстрее, искупи измену,
Стихами расплатись за мотовство,
Спой для того, кто слову знает цену,
Перу даст тему, блеск и мастерство.

Очнись, взгляни в лицо, что мной любимо,
Найдёшь порок, сатирою язви,
С дряхлением борись неутомимо,
Везде к нему презрение яви.

Успей прославить друга красоту,
Останови мгновенье налету.

Лентяйка муза, чем ты объяснишь
Молчание при встрече с красотой?
Ведь ты же против истины грешишь
Ей, не воздав заслуженной хвалой.

Быть может, попытаешься сказать:
«У вечных истин постоянен цвет;
Суть красоты не нужно украшать;
Для лучшего замены в мире нет»?

Но можно ль стать от этого немой?
Молчанье не пытайся оправдать,
Воспой, да так, чтобы твоей хвалой
Могли в грядущем друга прославлять.

Работай муза, не смыкая глаз,
Чтоб он всегда был молод, как сейчас.

Спокоен внешне, а в груди пожар;
Любовь растёт, но с виду всё подросток;
Не стану, превратив её в товар,
Расхваливать на каждом перекрёстке.

Пока любовь у нас была юна,
Я распевал ей песни до рассвета,
Трель соловья сменила тишина,
Когда пришла для чувств пора расцвета.

Не потому, что соловьям милей
Цветы весны – плодов заката лета;
Когда певцы поют со всех ветвей,
Теряют прелесть трели и сонеты.

Поэтому и я, хваля твой лик,
Решил немного придержать язык.

Убожество рождает моя Муза,
Богатство превращает в нищету,
Моя хвала – и в этом суть конфуза —
Тебе не добавляет красоту

О, не вини за долгое молчанье!
Глянь в зеркало – увидишь, что поэт
Не передал твоё очарованье,
Стихи скучны, в сравненьях правды нет.

Я согрешил, пытаясь то, что было
И без того прекрасным – улучшать,
Но исказил, таланта не хватило
Достоинства и прелесть описать.

Всё то, чего в моем сонете нет,
Тебе покажет в зеркале портрет.

Ты, милый друг, – чудесный дар для глаз,
Не старишься, как требует природа,
Каким тебя увидел в первый раз,
Таким и остаёшься все три года.

Мороз трёх зим убил жару трёх лет,
Цветы весны плодами трижды стали,
Повсюду время оставляло след —
Твоя краса и юность устояли.

И всё – таки менялся внешний вид,
Как положенье стрелки – еле, еле;
Моим глазам казалось, что стоит,
Но двигалась она на самом деле;

Поэтому скажу: Грядущий век,
Ты опоздал, твой идеал померк.

Зря говорят: Язычник – несомненно!
Не идолу поклоны в храме бью,
Мои хвалы и песни неизменны,
Я об одном, и одному пою.

Друг – добр всегда, и этим уникален,
Во всём он совершеннее других,
Поэтому в хвалах я постоянен,
Одно и то же говорит мой стих.

Пишу о нём: прекрасный, добрый, верный,
Потом о том – другим набором слов,
Три темы – вариации безмерны,
Они – душа и суть моих стихов.

Прекрасных, добрых, верных нам хватало,
В одном – трёх этих качеств не бывало.

Листая фолианты древних книг,
Я вижу описанья граждан знатных,
Воспевший красоту старинный стих
Про верных дам и рыцарей галантных.

Хваля в стихах шедевры красоты
От рук и ног, до нежных губ и взгляда,
Поэты знали, что родишься ты,
Все их хвалы твоей красе награда.