Джоди Пиколт - Все новые сказки (сборник)

На ужин были котлеты. Маленькие, но дети не ныли, что им досталось немного. Обошлось.

И делу конец.

Утолил позывы – и будет. Он вспомнил – увидел со стороны – как набросился на мясо, наклонившись над мойкой. Прикрыл глаза, крепко зажмурился: «Только представь, – велел он себе, – что тебя за этим застукают… Кто-нибудь из детей, жена… Жизнь кончена».

Он задавил в себе жажду. Но через несколько дней она вернулась. И он снова ее задавил. Снова к холодильнику. Ага, отбивные из барашка. Огромным усилием воли заставил свою руку не трогать отбивные. Ухватил упаковку куриных грудок: на полистироловом лотке, затянуты в пленку. Проткнул пленку пальцем, ободрал. Вытряхнул грудки на тарелку и выпил розовую, почти белую кровь. Залпом, с лотка. Немедленно стошнило.

Исцелен. Тошнота, гадливость – лучшее лекарство. Чтоб я еще хоть раз… На следующий день не пошел на работу. Вера пощупала его лоб:

– А вдруг у тебя свиной грипп?

– Куриная оспа, – сказал он. «Ты у меня дикарь».

– Или ветрянка. Хотя ветрянкой ты, наверное, в детстве переболел, – сказала она. – Переболел, да?

– Вроде да.

Она заволновалась:

– От ветрянки у взрослого мужчины может быть бесплодие.

– Я вазэктомию [8] Вазэктомия – хирургическая операция, при которой производится перевязка или удаление фрагмента семявыносящих протоков ( лат. Vas deferens ) у мужчин (самцов). сделал, – напомнил он. – Три года назад.

– Я забыла.

– А я вот помню.

Как бы то ни было, он исцелился. Взял себя в руки. Достаточно было только подумать, только вспомнить: вкус куриной крови, полистироловый лоток… Весь день подташнивало. А он нарочно себя доводил. Изводил воспоминаниями, пока не осознал: все путем, теперь я в прочной завязке.

На самом деле ему не кровь была нужна, а железо. Этот вывод он сделал, когда снова вышел на работу и немного полазил в Интернете. Все логично. Сразу от сердца отлегло. Алая коровья кровь – она и на вкус, и даже на вид металлическая, отдает ржавчиной. Вот по чему он на самом деле изголодался – по железу. Организм требует. В последнее время лицо какое-то бледное; перед телевизором в сон клонит, точно старика. Анемия. Все, что ему нужно, – это железо. Он купил себе пакет виноградного сока – дети виноградный не пьют. По дороге с работы зашел в аптеку за препаратом с железом. Но это он зря затеял. Провизорша уставилась на него поверх очков, спросила:

– Вы для кого берете, для жены?

– Мы их вдвоем пьем, – сказал он.

– Мне нужен рецепт от вашего участкового врача, – уперлась провизорша.

– Рецепт на железо?

– Ну да.

Пришлось взять презервативы и пастилки от кашля. На подходе к дому он отчетливо понял: вся эта теория насчет железа – полная туфта. Зашвырнул пакет с соком в кусты, туда же полетели презервативы. Дети правы: виноградный сок – гадость. А он здоров, как бык: просто крови хочется.

У него есть дети. Это самое главное. Сын и дочка. У него семья, любимая жена, терпимая работа. Работает он в банке, не такая уж большая шишка, чтобы во времена экономического бума получать астрономические бонусы, но достаточная, чтобы бандиты взяли его семью в заложники, а его самого под конвоем отправили открывать банковское хранилище – впрочем, такого еще не случалось. Главное, он нормальный человек. Сорок один год, гетеросексуал, живет в Дублине, любит посидеть с друзьями за пивом: за «Гиннессом», богатым железом напитком; раз в неделю играет в футбол в школьном спортзале с протекающей крышей, спит с женой достаточно часто, чтобы половая жизнь считалась регулярной, хочет не только жену, а много кого, но это так, мимолетные приступы, по большому счету, он никогда не задавался целью завести интрижку, и внезапная бешеная страсть в нем никогда не пробуждалась. Он нормален.

Он принес на работу стейк, уединился в мужском туалете, прикончил мясо, пластиковую упаковку попытался спустить в унитаз. Но пластик болтался на поверхности воды, как раскрытый парашют. Пришлось выудить упаковку, сунуть в карман. Посмотрелся в зеркало: не испачкал ли рубашку и галстук? Никаких следов: он же велел себе не забываться, когда приканчивал мясо в кабинке. Чист, абсолютно нормален, не к чему придраться. Придвинулся к зеркалу, едва не ткнувшись носом, проверил, не застряли ли между зубов жилки. Нет, все в порядке. Вид цветущий. Он вернулся в офис, пообедал за компанию с коллегами – домашним сандвичем с авокадо и помидорами: над его холодильником экономический кризис не властен. Самочувствие прекрасное. Лучше не бывает.

Он контролирует свою жажду. Утоляет, когда надо. Сам себе лечащий врач, отличный специалист. Скоро он восполнит дефицит железа в организме и вновь станет самим собой, еще более нормальным.

Потому-то он сам себе удивился, когда полез через забор. Удивлялся, но лез. «Блин, куда это меня понесло?» А ведь отлично понимал, куда и зачем. За кем – за курами, которых соседи завели из-за кризиса. Лезет через забор в три часа ночи. Задача – поймать курицу и откусить ей голову. Кур – или куриц, как правильно? – он увидел в окно, со второго этажа. Собственно, он их каждый день видел, когда задергивал шторы в дочкиной комнате после того, как читал ей перед сном книжку. (Вот видите! Нормальный отец.) Три курицы шлялись по саду, скребли землю. У него они вызвали лютую ненависть. От одной мысли тошнило. Это ж надо: мировая экономика просела, и средний класс начал сажать картошку и морковку, разводить кур и уверять, что не инвестирует в восточноевропейскую недвижимость. А эти, хозяева трех куриц, еще и стали игнорировать его, своего соседа: как же, работает в банке, значит, лютый враг, злодей. Что ж, пусть эта ленивая стерва прикидывается, что весь день напролет занята с курами. Теперь у нее будет меньше хлопот, на одну курицу меньше: он уже перелез. Совершил беззвучную мягкую посадку – он в хорошей форме, футболист все-таки. И начал подбираться к курам.

Он сознавал, что задумал. Надеялся: в окнах загорится свет, на верхнем этаже, а лучше бы – на нижнем, а еще лучше – за забором, в его собственном доме. Чтобы испугаться до колик и одним прыжком перемахнуть обратно. «Я просто хотел разглядеть шаттл. Сегодня он должен пролетать над Ирландией». Уж как-нибудь он бы выпутался: «Хотя, конечно, шаттл над нами зависать не станет», – а сердце бешено колотилось бы об ребра. Испуг заставил бы взяться за ум, продержаться несколько деньков, а то и неделю, пережить выходные.

Но в окнах по-прежнему было темно.

А куры кудахтали. «Тут мы, тут».

Он схватил курицу. Легко. Легче легкого. Ночь ясная, видно отчетливо, как днем. Куры стояли рядком, точно девичья поп-группа, какие-нибудь Supremes [9] The Supremes – американское трио девушек (1959–1977); самый успешный женский музыкальный коллектив; в 1960-е годы чартах были вторыми после легендарных The Beatles. . Чего это их не запирают на ночь в курятник? Дублин славится своими городскими лисами: каждый дублинец может о них порассказать. Он и сам недавно видел одну: пару месяцев назад, спокойно прогуливалась по улице, когда он шел домой со станции.