Оноре де Бальзак - Мелкие неприятности супружеской жизни (сборник)

Изгнанные, возможно, поставят нам в вину, что мы уподобляемся людям, которые с радостным видом заявляют: «Я расскажу вам анекдот, над которым вы посмеетесь вволю!..» Ничего подобного: брак – дело нешуточное! Разве вы не догадались, что мы смотрим на брак как на легкое недомогание, от которого никто не защищен, и что книга наша – ученый труд, посвященный этой болезни?

– Однако вы с вашим кораблем или вашей книгой напоминаете тех кучеров, которые, отъезжая от станции, вовсю хлопают кнутом только потому, что везут англичан. Не успеете вы проскакать во весь опор и половину лье, как уже остановитесь подтянуть постромки или дать роздых лошадям. К чему трубить в трубы, еще не одержав победы?

– Эх, дражайшие пантагрюэлисты [106] Пантагрюэлисты – это, по определению Рабле, люди, достойные читать его книгу, иначе говоря, предпочитающие «жить в мире, в радости, в добром здравии, пить да гулять» (кн. II, гл. 34). , нынче, чтобы добиться успеха, довольно притязать на него; а поскольку, возможно, великие творения в конечном счете суть не что иное, как незначительные идеи, облеченные в пространные фразы, я не понимаю, отчего бы мне не обзавестись лаврами, хотя бы для того, чтобы украсить соленые окорока, под которые так славно пропустить стаканчик!.. Минуточку, капитан! Прежде чем пуститься в плавание, дадим одно маленькое определение.

Читатели, поскольку на страницах этой книги, как и в светских гостиных, вы будете время от времени сталкиваться со словами «добродетель» и «добродетельная женщина», условимся об их значении: добродетелью мы называем ту покладистость, с которой жена скрепя сердце отдает это сердце мужу; исключения составляют редкие случаи, когда этому слову придается общеупотребительный смысл; отличить одно от другого читателям поможет природная сообразительность.

Вот уже два десятка лет, как власти стараются определить, сколько гектаров французской земли занято лесами, сколько – лугами и виноградниками, сколько оставлено под паром. Ученые мужи пошли дальше: они пожелали узнать число животных той или иной породы. Больше того, они подсчитали кубометры дров, килограммы говядины, литры вина, число яблок и яиц, истребляемых парижанами. Но ни честь тех мужчин, что уже вступили в брак, ни интересы тех, кто только готовится это сделать, ни мораль и совершенствование человеческих установлений еще не побудили ни одного статистика заняться подсчетом числа населяющих Францию порядочных женщин. Как! Французское министерство сможет при необходимости сообщить, каким количеством солдат и шпионов, чиновников и школьников оно располагает, но спросите его о добродетельных женщинах… и что же? Если французскому королю явится шальная мысль искать августейшую супругу среди своих подданных, министры не сумеют даже указать ему общее число белых овечек, из которых он мог бы ее выбрать; придется учреждать какой-нибудь конкурс добродетели, а это просто смешно.

Неужели не только политике, но и нравственности нам следует учиться у древних? Из истории известно, что Артаксеркс, пожелав взять жену из числа дочерей Персии, выбрал Эсфирь, самую добродетельную и самую прекрасную. Следовательно, его министры знали способ снимать сливки с подданных. К несчастью, Библия, столь ясно толкующая обо всех вопросах супружеской жизни, не дает нам никаких наставлений касательно выбора жены.

Попробуем восполнить пробелы, оставленные государственными чиновниками, и произвести перепись женского населения Франции. Мы обращаемся ко всем, кто печется об общественной нравственности, и просим их быть нашими судьями. Мы постараемся выказать в подсчетах довольно великодушия, а в рассуждениях – довольно точности, чтобы все читатели согласились с результатами наших исследований.

Считается, что во Франции примерно тридцать миллионов жителей.

Иные естествоиспытатели уверяют, что женщин на свете больше, чем мужчин, однако, поскольку многие статистики придерживаются противоположного мнения, положим, что женщин во Франции пятнадцать миллионов.

Прежде всего исключим из названного числа примерно девять миллионов созданий, которые на первый взгляд очень похожи на женщин, но которых по здравом размышлении придется сбросить со счетов.

Объяснимся.

Естествоиспытатели полагают, что человек – один-единственный вид, входящий в семейство Двуруких, как то и указано на странице 16 «Аналитической зоологии» Дюмериля; только Бори Сен-Венсан счел нужным, полноты ради, прибавить к этому виду еще один – Орангутанга [108] «Аналитическая зоология, или Естественный метод классификации животных» Андре-Мари-Констана Дюмериля (1774–1860) вышла в 1806 году; Жан-Батист Бори Сен-Венсан (правильно: Бори де Сен-Венсан; 1780–1846) редактировал «Классический словарь естественной истории», в восьмом томе которого, вышедшем в 1825 году, была помещена статья «Человек», послужившая источником Бальзаку. Тезис о том, что «женщины-орангутанги» не достойны любви мужчин, вызвал несогласие у некоторых читательниц Бальзака; одна из них писала ему в 1837 году: «Знайте, эти женщины, которых вы относите к разряду орангутангов, понимают и чувствуют, быть может, куда сильнее, чем ваши богини из будуаров» (цит. по: Lackner M. Donner une voix aux femmes: Balzac et ses lectrices // AB 2008. Paris, 2008. P. 225). .

Если зоологи видят в нас не более чем млекопитающее, у которого имеются тридцать два позвонка, подъязычная кость и больше извилин в полушариях мозга, чем у любого другого существа; если для них все различия между людьми объясняются воздействием климата, породившим пятнадцать разновидностей этой особи, научные названия которых я не считаю нужным перечислять, то творец Физиологии вправе сам делить людей на виды и подвиды в соответствии с их умственными способностями, нравственными свойствами и имущественным положением.