Джузеппе ди Лампедуза - Леопард. Новеллы (сборник)

8 июня 1956 года в письме свояченице Лолетте Бьянкьери, поблагодарив ее за том Аполлинера, Лампедуза упоминает о написанном романе и надеждах на благополучный исход первой попытки опубликования.

Переходя от Аполлинера к автору низшего уровня, рад тебе сообщить, что моего «Леопарда» (он теперь так называется) Лучо Пикколо отправил в «Мондадори». К нашему величайшему удивлению, обратной почтой пришел ответ в весьма благожелательном тоне, с благодарностью Лучо за представление в издательство столь интересного опуса и с обещанием непременно напечатать его, правда не сразу, а через довольно продолжительное время, ввиду множества предыдущих обязательств. Должен признаться, что мое достойное порицания тщеславие удовлетворено.

Я написал пятую часть, которую помещу между званым обедом в Доннафугате и смертью князя. Там дон Фабрицио предстает на охоте вместе с органистом и излагает свои суждения о политике и о том, как переменился Танкреди. Есть весьма изящные пассажи, но далеко не все. Если мой друг Орландо, который сейчас очень занят подготовкой к экзаменам, выкроит время перепечатать этот кусок, я тебе пришлю его с Лиси; в рукописном виде он нечитабелен. Вы с Лиси решите, надо ли сообщать об этом дяде Пьетро или нет.

Другие письма к жене с июня по ноябрь 1956 года свидетельствуют об интенсивности работы над романом. И в самом деле, «Леопард» был написан в крайне сжатые сроки, как будто Джузеппе спешил сразу перенести свои мысли на бумагу.

Пятница, 29 июня 1956

Лиси

…Je me félicite pour le succès scientifique que je communiquerai comme tu le veux. «After having both been the „scourge of the Woermannscher Partei…“ we are on the way of being both „the scourge of Italian publishers“». Quant à moi je suis en train d’écrire un épisode qui sera le numero 4: il sera suivi par un № 5 (tentative d’adultère de Angelica étouffé par la Principessa pour l’honneur de la famille et l’affection pour Tancredi). Comme ça ce sera un véritable roman et «basta». Ce que j’ai écrit depuis ton départ (première visite de Angelica après ses fiançailles, arrivée nocturne de Tancredi en coupé) n’est pas très mal: malheureusement, poétique [31] …Поздравляю себя с научным успехом, о котором сообщу, как ты того хочешь (фр.) . «После того как мы оба побывали под бичом Вёрманшерской партии (нем.) , нам обоим теперь грозит бич итальянских издателей» (англ.) . Что до меня, я теперь пишу эпизод, который станет номером 4; за ним последует № 5 (попытка адюльтера Анджелики, пресеченная княгиней ради фамильной чести и привязанности к Танкреди). Как будто это настоящий роман и «баста». То, что я написал со времени твоего отъезда (первый визит Анджелики после обручения, ночное прибытие Танкреди в почтовом экипаже), – неплохо, к сожалению, поэтично (фр.) . .

Воскресенье, 8 июля 1956

Лиси

…Moi aussi j’ai été pris par un raptus pour mon «Gattopardo». La nuit passée j’ai travaillé jusqu’à 3 heures de la nuit. Il s’agissait de faire comprendre en six lignes toutes les significations historiques, sociales, économiques et galantes du premier baiser (public) de Tancredi à sa fiancée Angelica. Je crois que cela n’est pas trop mal venu. Le chapitre est presque fini; il sera très long: je n’ai plus qu’à écrire la conversation de don Fabrizio quand on vient lui proposer de devenir sénateur.

Ecris-moi et donne-moi des nouvelles entières et authentiques. Moi aussi avec affaires, mal au dos, «boys» et «Gattopardo», je me sens très fatigué.

Mille et mille bons baisers de ton M. [32] Ласкательное прозвище Джузеппе, данное ему женой, – Мури. qui t’aime [33] Я тоже пребываю в неистовстве из-за моего «Леопарда». Минувшей ночью работал до 3 часов. Надо было в шести строчках дать понять все историческое, социальное, экономическое и любовное значение первого (публичного) поцелуя Танкреди и его невесты Анджелики. Мне думается, это вышло не так уж плохо. Глава почти закончена; она будет слишком длинной; мне осталось лишь написать разговор дона Фабрицио, когда ему предлагают стать сенатором. Пиши мне и сообщай свои новости подробно и достоверно. Тысячи и тысячи нежных поцелуев от твоего М., который любит тебя. .

Понедельник, 9 июля 1956

Лиси

…Demain j’irai chez Orlando pour faire taper le nouveau chapitre du «Gattopardo». Je pense que c’est le meilleur; la première partie est ennuyeuse mais j’ai essayé d’y mettre des tas d’idées sociales: la deuxième (les amours assez poussés de Tancredi et Angelica, leur voyages de découverte dans l’immense palais de Donnafugata) est très vive, pas trop mal écrite comme style, mais je crains, d’un «snobisme» aigu, et peut-être un peu trop poétique. Le spectacle perpétuel des «goings on» des «boys» a produit en moi un attendrissement pour les «goings on» de Tancredi et Angelica. Que dis-tu de la partie nouvelle que je t’ai envoyée?

Vois le médecin! Et n’oublie pas

ton M. qui t’aime

et qui t’envoie mille baisers [34] …Завтра пойду к Орландо перепечатывать новую главу «Леопарда». Я думаю, она лучшая; первая часть довольно скучна, но я постарался вставить в нее кучу общественных идей; вторая (довольно тщательно выписанная любовь Танкреди и Анджелики, их странствия по громадному дворцу Доннафугаты) написана очень живо и неплохо с точки зрения стиля, но, боюсь, не чужда высоколобого «снобизма» и, пожалуй, слишком поэтична. Вечные «перипетии детишек» (англ.) умиляют меня, навевая «перипетии» Танкреди и Анджелики. Что ты думаешь о новой части, которую я тебе послал? Покажись врачу! И не забудь твоего М., который любит тебя и посылает тебе тысячу поцелуев (фр.) . .

Среда, 11 июля 1956

Лиси

…Mon «Gattopardo» est «practically» fini. Demain il sera aussi fini de taper. Il fait affreusement chaud.

Mille et mille baisers affectueux et amoureux

de ton M. qui t’aime [35] …Мой «Леопард» «практически» (англ.) окончен. Завтра будет закончена перепечатка. Стоит ужасная жара. Тысячи и тысячи нежных и любовных поцелуев от твоего М., который любит тебя (фр.) . .

Четверг, 29 ноября 1956

Лиси

…Pendant que j’écrivais cette lettre-ci, chez Mazzara l’avocat Bono est venu pour me rendre le manuscrit du «Gattopardo». Il était secoué par le plus violent enthousiasme: il m’a dit que jamais dans un livre il n’avait eu la sensation plus précise de la Sicile avec son grand charme et ses grands défauts. Il dit aussi que c’est d’une actualité brûlante et il prédit un grand succès de curiosité et de vente. A travers tout ceci on comprenait qu’il était surtout étonné parce que, évidemment, dans le tréfonds de soi-même, il me croyait un âne [36] …Пока писал это письмо, в «Маццару» пришел адвокат Боно вернуть мне рукопись «Леопарда». Он объят неудержимым энтузиазмом; сказал мне, что никогда еще не испытывал от книги столь точного ощущения Сицилии с ее безмерным очарованием и непомерными изъянами. Он также отметил его жгучую актуальность и предсказал ему громадный успех в смысле читательского интереса и продажи. Во всех его речах сквозило невероятное удивление, поскольку в глубине души он, видимо, считал меня ослом (фр.) . .

Перипетии с публикацией придали новый оборот романтическому мифу непонятого гения. Дело в том, что читатели «Мондадори» и сам Элио Витторини, который проглядел машинописный экземпляр сперва для «Мондадори», а потом уже внимательно прочитал его для «Эйнауди», совершили громадную, не столько критическую, сколько коммерческую, ошибку, ибо признавали талант автора «Леопарда». Личный ответ Витторини застал Джузеппе Томази в Риме. «Отзыв неплохой, но печатать не будут», – сказал он мне накануне смерти. Если Витторини как литератор был способен усмотреть в Томази противника, которого следует опасаться, то как человек он, безусловно, не встал бы на его защиту. Однако он не воспрепятствовал решительно изданию «Леопарда», а посоветовал «Мондадори» взять его на заметку, но, как рассказал мне Витторио Серени, к несчастью, некий дежурный бюрократ, вместо того чтобы ответить автору предварительным письмом, взял и вернул рукопись, отделавшись общими фразами. Восемнадцать месяцев, прошедших с момента отправки рукописи Элене Кроче, которая передала ее Джорджо Бассани, тогдашнему редактору «Фельтринелли», и до выхода романа в издательской серии «Контемпоранеи», были бы не столь уж долгим сроком, не окажись смерть быстрее. Это скорее человеческая, чем литературная трагедия.