Адам Алтер - Не оторваться. Почему наш мозг любит всё новое и так ли это хорошо в эпоху интернета

Второй опасный случай произошел через два месяца после поступления в Вустерскую академию. Оставшись в своей комнате без присмотра, Айзек вновь присоединился к старой гильдии и возобновил интернет-дружбу, которая началась год назад. Вскоре у него возникла настоящая зависимость. «Когда я поступил в Вустерскую академию, то весил 195 фунтов. Я был физически крепким юношей и играл в футбол. К концу первого семестра я весил уже 235 фунтов [48] Соответственно 88,4 и 106,6 кг. ( Прим. ред. ) , у меня выпали волосы, я бросил футбол, а оценки мои серьезно ухудшились». Но Айзек сумел взять себя в руки. Он завершил обучение и поступил в Американский университет. Тогда он все еще считал эти происшествия случайностью. Его не беспокоило, что зависимость не покинет его и в университете.

Зависимые просто научились связывать определенное поведение с привлекательным результатом. Для крысы № 34 это была стимуляция центра удовольствия, для героинового наркомана – острое наслаждение от очередной дозы наркотика.

Первый семестр он завершил блестяще – учеба давалась легко, он был крепок и здоров. Но во втором семестре начался стресс. Айзек решил «немного поиграть», чтобы расслабиться, – и тут же завалил экзамены. Его оценки скакали, словно на американских горках. Мать настолько встревожилась, что приехала в университет без предупреждения и привезла сыну буклет реабилитационного центра reSTART, расположенного близ Сиэтла. Айзек согласился пройти курс реабилитации, но только после того, как сообщит своим друзьям по гильдии, что какое-то время не сможет выходить в сеть.

ReSTART – первый в мире центр по лечению игровой и интернет-зависимости. Основатели центра понимают, что такая зависимость отличается от наркомании, потому что совершенно невозможно вернуться в мир и не пользоваться интернетом. Вы можете бросить работу, вернуть долги и жить без наркотиков и алкоголя. Но без интернета жить нельзя. Подобно «зеленому» движению, центр учит пациентов пользоваться интернетом «разумно», а не избегать его вовсе.

К шестинедельной программе Айзек приступил с энтузиазмом. У него появились друзья, он занялся живописью, совершал прогулки по красивым окрестностям центра и тренировался в спортивном зале. Он сблизился с наставниками, которые объяснили ему, что игра создает у него иллюзию контроля над собственной жизнью. За пределами игры его мир продолжал сжиматься, но это его не беспокоило, потому что в игре он одерживал одну победу за другой. Но даже несмотря на этот прогресс, порой он испытывал подавленность. Хотя программа центра помогла, Айзек считал время, проведенное там, помехой для окончания колледжа и перехода на более здоровый и самодостаточный образ жизни. Ему не могло стать «лучше», пока он не вернется в реальный мир. Он даже купил через интернет билет на самолет, но все же сумел довести программу до конца, пробыв в центре все шесть недель.

А потом он совершил огромную ошибку. «Я прошел всю программу, мне стало легче дышать, я обрел уверенность в своих силах. Но когда в конце программы нужно было представить план уравновешивания своей жизни, все принялись критиковать мое решение вернуться в Вашингтон». Айзек говорит об этом как истинный геймер-ветеран: «Мне казалось, что я не могу оставить эту вершину непокоренной. Я был не готов бросить университет, не получив диплома, – это было просто невозможно. Я не внял советам специалистов и вернулся на восток».

Проблемы Айзека отличаются от проблем ветеранов Вьетнама, которых изучала Ли Робинс. Вместо того чтобы выйти из контекста собственной зависимости, он снова приехал в Вашингтон. Два или три месяца все шло хорошо. Он нашел работу, стал репетитором по математике, неплохо зарабатывал. Ему предложили вернуться в Американский университет. Все казалось нормальным – но на самом деле таковым не было. Айзек говорил мне, что самое опасное время для зависимых – это тот момент, когда все идет настолько хорошо, что начинает казаться, будто зависимость навсегда осталась в прошлом. «Кажется, что ты излечился и можешь вернуться к тому, чем занимался раньше. Я расслабился. И тут приятель прислал мне текстовое сообщение: «Привет, не хочешь немного поиграть с нами?» И я ответил: «Привет! Конечно!»

Это был четверг, 21 февраля 2013 года. Айзек так точно называет дату, потому что она навеки запечатлелась в его памяти. Через два дня у него было назначено занятие с мальчиком, которому предстоял экзамен по алгебре. Айзек не пришел. В понедельник он не явился на занятия и пять недель провел в одиночестве в своей квартире. Он ни на минуту не выходил из дома и ни разу не принял душ. За небольшую сумму консьерж приносил ему заказанную по телефону еду. В квартире стало вонять, вокруг стола валялись пустые коробки из-под фастфуда. Айзек играл по двадцать часов в день, потом несколько часов спал, а проснувшись, мгновенно включался в игру. Он заканчивал одно задание за другим, целыми днями болтал со своими приятелями по гильдии и полностью отключился от внешнего мира. Пять недель пролетели незаметно. Он не ответил на сто сорок два телефонных звонка (еще одна цифра, которую он никогда не забудет), но почему-то решил ответить на сто сорок третий. Звонила мать. Она сказала, что приедет через два дня.

Тогда Айзек решил убраться в квартире и принять душ. Это было его «дно». Увиденное в зеркале его ужаснуло. Он набрал тридцать килограммов чистого жира, волосы были сальными, одежда – грязной. Даже полтора месяца спустя, рассказывая об этом, он не может сдержать слез:

«В моем детстве отец зарабатывал немного. Он начал собственное дело и уходил на работу в пять утра, а возвращался не раньше девяти. Приходя домой, он был безумно счастлив. Он крепко обнимал меня, выпивал немного виски, подходил к своему креслу возле окна и распахивал окно, чтобы подышать свежим воздухом. И так он поступал каждый день, сколько я его помню.

Самое опасное время для зависимых – это тот момент, когда все идет настолько хорошо, что начинает казаться, будто зависимость навсегда осталась в прошлом.

Я представил, как он входит в мою квартиру, выпивает немного виски, подходит к креслу и начинает плакать. Я никогда не видел, чтобы отец плакал. Он всегда был сильным и крепким. Я представил, как он плачет в своем кресле, гадая, что сделал не так, почему я стал таким. Мне больно даже говорить об этом. Думая о том, что почувствовал бы сейчас отец, я не мог удержаться от слез».

Айзек пригласил маму поужинать в ресторане и там все ей рассказал. Он объяснил, что снова сорвался, что ему нужно вернуться в реабилитационный центр, но с более серьезным настроем. Он решил не возвращаться в Вашингтон. После окончания шестинедельной программы он записался на семимесячную, дополнительную.