Рафаэлла Джордано - У Купидона картонные крылья

– Спасибо, ты прелесть. Но, думаю, я вернусь домой.

– Как хочешь. Созвонимся.

– Роза?

– Да?

– Спасибо за все.

После их ухода плетусь на кухню, где надеюсь приготовить кофе. Немного смущенный Ромео следует за мной. Как только я оборачиваюсь, он застывает на месте. Я играю с ним в прятки и улыбаюсь, в который раз впечатленная его способностями. Ну как не погладить по головке такую умницу! Наклоняюсь и глажу. Он удостаивает меня воркованием, его зрачки расширяются от удовольствия. Кажется, я нашла путь к сердцу Ромео…

Открываю шкафчики в поисках кофе. Стою как вкопанная перед кофемашиной и смотрю, как капля за каплей из рожка вытекает спасительный эликсир. Слышу звук где-то в стороне. А, Ромео… Он что-то вытащил из мусорного ведра.

– Эй, маленький клоун! Ты уверен, что твоя хозяйка разрешает тебе это делать?

Попугай начинает расхаживать вокруг меня, распевая во все горло песню Рианы! Эта птица абсолютно чокнутая…

Вижу на столешнице шишку и протягиваю ему. Он умолкает и тут же начинает клевать ее. А я начинаю завтракать. Хрустим в унисон. Аромат горячего кофе восхитителен. Затем горячий душ. Теперь можно и выдохнуть.

Пар идет изо рта. Январь совсем не шутка. Скорее бы вернуться домой, но мне не хватает мужества. Весь день нарезать круги в четырех стенах, думая о нем, ну спасибо! Быстрая ходьба всегда помогает. Мысли, приставучие, как жвачка, понемногу испаряются. Так как я живу на авеню Ломьер в 19-м округе, решаю сделать крюк через Бют-Шомон.

Сколько же часов я провела, наслаждаясь этим чудесным парком, с тех пор как приехала в Париж пять лет назад… Он видел все краски моих настроений. Я знаю самые укромные уголки, гроты, каскады, уютные прудики. Но особенно мне нравилось приветствовать деревья. Мы в каком-то смысле друзья. Их спокойное могущество дает мне энергию и возвращает силу.

Этим утром безлюдный парк обволакивает густой туман. Здесь сложно поверить, что ты в Париже. Никого, кроме нескольких бегунов.

Я знаю наизусть это стихотворение: Бодлер, «Сплин». Когда на улице такая погода, строки сами приходят на ум. Как же это созвучно с моим сегодняшним настроением. Даже мои друзья-деревья сдались, в бессилии меня ободрить.

Приближаюсь к каменному мосту, перекинутому через озеро. Это одно из ключевых мест парка. По спине пробежал холодок. Не этот ли мост называют «мостом самоубийц»? Начинаю дрожать. Этот мост, храм Сивиллы, темные стволы деревьев – такое чувство, что я попала в ожившую картину Делакруа.

Тяжело шагаю по мосту, останавливаюсь на полпути, опираюсь на перила. Красиво. Грустно. Роюсь в сумке, чтобы найти пачку сигарет, потом пытаюсь зажечь сигарету на ледяном ветру.

Шесть месяцев не видеть его… Или больше. Вдруг до меня доходит: поддавшись своей импульсивности, я могу бесповоротно потерять Антуана.

Мне так горько, что я начинаю рыдать. Сигарета гаснет. Снова достаю зажигалку. Она такая красивая, серебряная – это подарок Антуана. Один неловкий жест, и зажигалка выпадает у меня из рук. Я издаю пронзительный вопль – зажигалка летит к воде. Пытаюсь ее поймать, наклоняюсь и тяну руки. Вдруг чувствую, как кто-то сзади обхватывает меня руками. На этот раз я кричу от неожиданности.

Кто-то отталкивает меня в сторону. Я падаю и вижу темную фигуру, склонившуюся надо мной. Мужчина. Крепкий. Господи, что ему от меня нужно? Я лежу на земле в безлюдном парке. А вдруг он маньяк? Ну и кошмар…

Внезапно мужчина тянется ко мне. Я инстинктивно закрываю лицо и уже готовлюсь пнуть его между ног, но тут до меня доходит, что он протягивает мне руку, чтобы помочь встать.

Прихожу в себя и собираю воедино детали, которые меня успокаивают. Кепка, знак на куртке… Это же сторож парка!

Ощущаю облегчение, опираясь на его руку, встаю. Он обнимает меня.

– Не нужно этого делать, слышите, не нужно, – шепчет мне в ухо. Пахнет от него не очень-то приятно.

– Делать что? – спрашиваю его, взволнованная и раздраженная одновременно. Стараюсь высвободиться из объятий.

– Месье, прекратите, вы же меня задушите!

Он наконец отпускает меня, смотрит мне в лицо. Останавливает взгляд на моих заплаканных глазах с мешками от бессонной ночи. Затем крепко берет меня за руку.

– Пошли, идите за мной.

– Но… Что…

– Нет, нет, нет, никаких протестов! Нельзя это так оставлять! Вам нужно выпить чего-нибудь горячего в моей хижине и рассказать, что у вас произошло.

– Это очень мило, но все в порядке, месье, я…

Он поворачивается ко мне, хмурит брови.

– Не болтайте! Знаете, не нужно этого стыдиться. В некоторые моменты нужна помощь…

– Но мне помощь не нужна!

Мужчина добродушно смеется.

– Те, кто нуждается в помощи, всегда говорят именно так. Я уже привык, пошли…

Вдруг я понимаю, что случилось: я на мосту самоубийц, с заплаканными глазами, эдакая тень в тумане, да еще моя нелепая попытка поймать зажигалку…

– Простите, я полагаю, произошла ошибка. Я никогда не хотела…

– Давайте не будем об этом говорить, – бросает он резко.

Не имея сил сопротивляться, уступаю ему. На повороте холмистой тропинки вижу маленький кирпичный домик – это и есть хижина сторожа.

Мы заходим, он подталкивает меня к креслу и приказывает сесть, довольный собой: как же, он ведь меня спас! – потом идет готовить кофе. Окидываю взглядом комнату и обнаруживаю на стенах прикрепленные письма и открытки. Встаю, чтобы посмотреть поближе.

Везде слова благодарности.

Вы спасли мне жизнь!

Я вас никогда не забуду.

Вы стали лучиком света во тьме…

И тут я начинаю понимать: этот сторож – что-то вроде пастыря для заблудших душ, потерявших веру в себя и надежду! Губы сами растягиваются в улыбку.

Мужчина протягивает мне чашку горячего кофе. О, от кофе я не откажусь.

Не свожу глаз с этого героя. Вот кто бы мог подумать. Обычный сторож, гоняет любителей пикников, переходящих границы, а оказывается – спаситель человечества.

Ну что же… Подробно рассказываю ему о своих сердечных муках. Он слушает, качая головой на каждой фразе, чтобы дать мне мужество продолжать. Вообще-то я редко изливаю душу незнакомым людям, точнее – никогда. Однако через полчаса я и сама пребываю в удивлении от того, что мне стало легче, что меня выслушали.

Я узнаю, что его зовут Жан-Клод. Что он работает в парке уже пятнадцать лет. Но я никогда его не замечала.

Готовлюсь прощаться.

– Больше никаких глупостей? – говорит он с заботой.

Улыбаюсь ему в ответ: