Макс Шур - Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть

Следуя твоему указанию (буквально: стимулу), я полностью изолировал себя и нахожу, что легко переношу одиночество. Впрочем, у меня остается еще одно почетное поручение – намеченная на вторник лекция при психиатрическом обществе…

У меня сохраняются мигрени, выделения из носа и приступы страха смерти, такие, как сегодняшний, хотя они обусловлены скорее всего смертью Тилгнера от сердечного приступа, чем периодичностью. [Курсив мой. – М. Ш.] [92] Ты очень помог мне стать более умеренным в курении. В целом после нашей встречи я ощущаю себя более спокойным и собранным. Это очень хорошо для меня и крайне необходимо. Возможно, вскоре я удивлю тебя некоторыми психологическими набросками. Сейчас же я слишком ленив, чтобы писать. Между прочим, даже капля алкоголя делает меня совершенно бестолковым».

Это письмо крайне примечательно. Редко где еще у Фрейда можно найти столь противоречивое описание своего настроения и физического состояния. Такие противоречия обычно говорят о наличии конфликта. Особенно они проявились в следующих местах.

В первой части письма Фрейд заявил о своей независимости и охарактеризовал это чувство как «frech», что можно перевести как «дерзкое, наглое, нахальное, бесцеремонное». Далее он высказал уверенность, что все его предположения постепенно начинают подтверждаться. Также он сделал несколько неопределенных намеков на спорность теорий Флисса, касающихся вопросов времени. В то же время Фрейд уверил того, что подчиняется его указанию оторвать все общественные и научные связи. С одной стороны, некоторые письма того периода указывают на то, что Фрейд даже вел специальные записи с тем, чтобы проверить действенность теории «периодов» на себе и своей семье, с другой же – он вновь умалил значение гипотез Флисса, указав, что приступы страха смерти не объясняются периодичностью, признав тем не менее, что их недавняя встреча «хорошо на него повлияла».

Добавим к этому и явное противоречие между утверждением о «замечательном» физическом самочувствии и перечислением таких симптомов, как мигрень и выделение из носа, не говоря уже о приступах страха смерти. Впрочем, это очевидное противоречие легко может быть объяснено. В тот момент, когда Фрейд ощущал особую гордость своими достижениями, его общее физическое благополучие не могло страдать от подобных симптомов. С другой стороны, как уже говорилось, в их переписке упоминания о мигренях играли немалую роль. Мигрень и выделения из носа мучили как Фрейда, так и Флисса. Причины этих неприятностей интересовали обоих [93].

Флисс первоначально объяснял мигрени главным образом за счет патологии носа и носовых пазух. Позже он также пытался вычислить даты начала мигреней по законам периодичности.

Взгляды Фрейда на причины мигрени и факторы, способствующие ее возникновению, отражали ход его собственного развития и особенно изменения в его отношении к Флиссу, течение самоанализа с итоговым разрешением невротических конфликтов и прогресс в процессе концептуализации своих идей.

В 1890-х гг. Фрейд часто упоминал о мигренях и простудах. Он был склонен связывать свои головные боли с проблемами с носом, а потому не только часто прибегал к помощи местных кокаиновых аппликаций, но и разрешил Флиссу во время их «конгрессов» сделать несколько прижиганий и, возможно, даже небольшую операцию на носовой раковине. Когда Флисс стал проводить свои подсчеты согласно законам «периодичности», Фрейд попытался убедиться в их справедливости, стремясь обнаружить какие-либо закономерности в повторении своих головных болей. Однако попутно он начал понимать связь между мигренью и невротическим конфликтом. Некоторые из его писем сопровождались рукописями, посвященными клиническим примерам мигрени и теоретическим размышлениям о ней. Предлагаемые в них формулировки изменялись по мере углубления понимания Фрейдом этой проблемы. Часто наблюдая приступы мигреней при истерии, Фрейд практически описал то, что сейчас мы бы назвали «психосоматическим» синдромом.

Однако с некоторых пор психологические открытия Фрейда вошли в противоречие с гипотезами Флисса и отношениями с ним. Мог ли он придавать большее значение «психогенным» факторам, чем патологии носа или же вычислениям периодичностей? Со временем Фрейд нашел компромиссное решение; «нос» и, с куда большей неохотой, «периоды» принимались как «данное» (обусловленное генетически или же заболеванием полости носа), а невротический конфликт рассматривался в качестве сопутствующего фактора. Однако в дальнейшем Фрейд стал придавать ему все большее и большее значение не только применительно к мигрени. На его собственном примере мы можем проследить ряд важных факторов, менявшихся по ходу изменений в физическом и эмоциональном состоянии Фрейда.

Фрейд страдал от частых простуд, возможно, от рецидивирующего синусита. Он был очень чувствителен к переменам погоды, особенно к сильному ветру. Опираясь на материалы переписки с Флиссом, мы можем предположить, что на протяжении того десятилетия, когда их отношения носили особенно близкий характер, в большинстве случаев приступы мигрени у Фрейда провоцировались сильным стрессом, источником которого часто был его самоанализ. После того как анализ избавил его от боязни путешествий, болезненной сосредоточенности на проблеме собственной смерти, которую Фрейд ожидал в не слишком отдаленной перспективе, и, прежде всего, от переносоподобных конфликтов, приступы мигрени уже не причиняли ему особого беспокойства. Его интерес к мигрени как психосоматическому симптому постепенно угас. Однако в годы, когда я был его врачом, в дни, когда дул сильный сухой ветер, мигрени у него еще случались. Однако, несмотря на тот факт, что со времени перенесенной в 1923 г. операции Фрейд страдал от хронического синусита, это состояние никогда не способствовало появлению у него приступов мигрени.

Наконец, следует поставить вопрос: действительно ли приступы головной боли, наблюдавшиеся у Фрейда в так называемый период Флисса, свидетельствовали о наличии у него классического синдрома мигрени, обычно характеризующегося такими симптомами, как «мерцание», появление так называемого «слепого пятна» и т. д., и обычно носящего односторонний характер? Переписка Фрейда с Флиссом не содержит детального описания его головных болей. Когда Флисс интересовался этим вопросом, Фрейд описывал свои «головные боли» лишь общими словами.

В рассмотренном письме от 16 апреля 1896 г. Фрейд также упоминал о приступах страха смерти. В этот раз он полагал, что страх этот имел невротический характер, в основе которого лежала невротическая идентификация с покойным скульптором Тилгнером. К счастью, мне удалось раздобыть материалы, подтверждающие мою догадку [94]. Эти сведения столь существенны для темы моего исследования, что будет вполне оправданным прервать здесь хронологическое изложение, чтобы рассмотреть ряд следующих фактов и их значение для Фрейда.