Маргарет Тэтчер - Автобиография

Переговоры Теда с французским президентом шли два дня. Принимая во внимание все прошлые трудности с Францией, саммит воспринимался как настоящий его триумф. Вскоре после этого переговоры были завершены – за исключением общей политики в области рыболовства, на урегулирование которой ушли годы, – и в следующем месяце условия были одобрены кабинетом. Трудно было предположить, что решит парламент, ибо обе партии были глубоко разделены, и лейбористы отказались от своей прежней поддержки вступления Британии в ЕЭС. В конце концов, правительство решило провести свободное голосование среди консерваторов по вопросу о вступлении. Это смутило лейбористов, особенно когда шестьдесят девять парламентариев от их партии проигнорировали своего собственного партийного организатора и проголосовали за, обеспечив большинство в 112 голосов. Но когда дело дошло до условий вступления, нежели самого принципа, до победы было далеко. Законопроект прошел второе чтение о Европейском сообществе в феврале 1972 года лишь при соотношении 309 к 301.

В то время вопросом, на который едва ли обращали внимание, был суверенитет – как национальный, так и парламентский, который с годами обретал все большую важность. По этому вопросу в июле 1971 года в кабинете было проведено заседание, но лишь в контексте общего представления вопроса о вступлении в Белой книге. Окончательные формулировки документа – параграфы 29–32 сегодня можно прочесть в свете происходивших событий и увидеть как замечательный образец искусной путаницы, скрывающей фундаментальные вопросы. Особенно шедевральны два предложения:

«Никоим образом невозможно размывание неотъемлемого национального суверенитета; предлагается разделение и укрупнение индивидуального национального суверенитета в общем интересе».

И это:

«Общее право останется основой нашего законодательства, и наши суды продолжат функционировать так же, как они функционируют в данный момент».

Я могу заявить, что не была способна тогда глубоко проникнуть в суть этих вопросов. Тогда мне, как и моим коллегам, казалось, что доводы о суверенитете, продвигаемые Иноком Пауэллом и другими, были теоретическими и использовались как риторические приемы.

В дебатах о статье 2 законопроекта Джеффри Хау, генеральный стряпчий, дал, казалось, удовлетворительные гарантии по этому вопросу в ответ на критику со стороны Дерека Уокера-Смита, сказав, что «в конце концов, если будет предложена отмена [закона о Европейском сообществе] целиком и полностью, исходный суверенитет парламента должен остаться неприкосновенным». Задав самому себе вопрос «Что случится, если в будущем парламентский законопроект непреднамеренно, в большей или меньшей степени, окажется в конфликте с законами Сообщества?», Джеффри сказал: «Суды… постараются в соответствии с традиционным подходом интерпретировать свод законов в соответствии с нашими международными обязательствами». Но что, если они не смогут прийти к согласию? Он витиевато продолжил:

«Это максимум того, что мы можем сделать, чтобы примирить неизбежный и постоянный суверенитет парламента в конечном итоге с предложением о том, что нам следует осуществлять наши договорные обязательства, чтобы обеспечить главенствующую роль закона Сообщества… Если по неосторожности возникнет любой конфликт такого рода, вопрос предстанет на рассмотрение перед правительством и парламентом…» [29]  «Хансард», 13 июня 1972 года, том 838, статьи 1319-20.

Однако не эта проблема делала вопрос об Общем рынке таким для правительства трудным. Главной политической ошибкой было раздутие преимуществ, которые, как ожидалось, принесет членство в Сообществе. Что касается самого правительства, эта тенденция вынуждала министров принять и извинить ошибочную политику. Дабы британская промышленность соответствовала требованиям Европы, потребуются, как было сказано, субсидии и государственное вмешательство в экономику – таковы были аргументы в поддержку бюджета 1972 года. Еще того хуже, ослабленная валютная и налоговая политика оправдывалась на том основании, что высокий уровень роста экономики – примерно пять процентов – теперь был устойчивым в рамках нового европейского рынка с охватом 300 миллионов человек. Также предполагалось, что конкуренция с Европой заставит профсоюзы действовать более ответственно. Что касается общественности, ожидания выгоды от членства в сообществе росли – и затем резко рухнули, когда экономические условия ухудшились, а нарушения в работе промышленности усилились.

Успех переговоров о вступлении Британии в ЕС и их ратификация парламентом оказали психологический эффект на Теда Хита. Его энтузиазм по поводу Европы перерос в страсть, а с годами превратился в одержимость, все больше разделяемую всеми и вся. Все меньше и меньше было разговоров о том, что было лучше для Британии, и все больше и больше – о важности быть хорошими европейцами.

В январе и феврале 1972 года случились три события, потребовавшие от правительства решения и их не встретившие, – забастовка шахтеров, финансовые проблемы судостроительной компании «Аппер Клайд Шипбилдерс» и уровень всеобщей безработицы, достигшей миллиона. Это всегда шок, когда безработица достигает новой цифры, особенно такой драматичной, как миллион. Но увеличение безработицы в 1971 году стало, по сути, результатом жесткой налоговой и валютной политики Роя Дженкинса в 1969–1970 гг. Поскольку валютная политика была значительно облегчена в 1971 году, во многом в результате отмены государственного контроля, мы могли бы тихо сидеть и ждать результатов в виде понижения уровня безработицы начиная с 1972 года. В действительности Тед никогда не верил в этот подход и сильно недооценивал стимулирующий эффект отмены кредитного контроля. Он полагал, что были необходимы срочные финансовые меры, чтобы повысить спрос и уменьшить безработицу. И это убеждение влияло на все его решения без исключения. По иронии судьбы именно это вело к повышению инфляции, главные последствия которой проявились при следующем лейбористском правительстве, и, поскольку инфляция разрушает рабочие места, а не сохраняет их, в конечном итоге это вело и к повышению уровня безработицы.

В частности, подход правительства к решению проблем компании «Аппер Клайд Шипбилдерс» вытекал из боязни последствий высокого уровня безработицы. Но также это рассматривалось как уступка угрозам активистов левого крыла. Когда мы впервые обсуждали проблемы компании в декабре 1970 года, кабинет согласился, что до сих пор осуществляемая поддержка группе компаний «АКШ» больше оказываться не будет, хотя был оставлен спасительный трос: мы были готовы сохранить кредитные гарантии при условии, что менеджмент компании согласится закрыть «Клайдбанк ярд» и отделить «Ярроу Шипбилдерс» от остальной группы. «Ярроу» – важный поставщик Королевских ВМС, – казалось, можно было восстановить. Но к июню 1971 года «Аппер Клайд Шипбилдерс Груп» обанкротилась, и было объявлено о ликвидации компании. Последовала забастовка протеста в Клайдсайде. В июле профсоюзы захватили четыре верфи «АКШ».