Джозеф Стиглиц - Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему

Сможем ли мы когда-нибудь удержаться на краю пропасти? Эта книга написана в надежде, что сможем и сделаем это, – если только мы осознаем, что происходит с нашей экономикой и нашим обществом.

В истории есть моменты, когда люди по всему миру поднимаются, кажется, в едином порыве, чтобы сказать, что что-то не так, чтобы что-то изменить. Именно это происходило в беспокойные 1848-й и 1968-й – эти годы сдвигов означали начало новой эпохи. 2011 год может стать таким же важным моментом.

Молодежные волнения, начавшиеся в Тунисе, маленьком государстве на побережье Северной Африки, распространились на ближайший Египет, затем и на другие страны на Ближнем Востоке. В некоторых случаях вспышки протеста казались временно подавленными. В других, наоборот, малые формы протеста катализировали серьезные социальные изменения, например, свержения долго правящих диктаторов – таких, как Хосни Мубарак в Египте и Муаммар Каддафи в Ливии. Вскоре у населения Испании, Греции, Соединенного Королевства, США и других стран по всему миру появились собственные причины выйти на улицы.

Весь 2011 год я с удовольствием принимал приглашения в Египет, Испанию и Тунис, встречался с протестующими в мадридском парке Buen Retiro, в нью-йоркском парке Zuccotti, в Каире, где разговаривал с молодыми мужчинами и женщинами, которые были на площади Тахрир.

Мы разговаривали, и мне становилось ясно, что, несмотря на то что специфика недовольства в разных странах своя (в особенности политические недовольства на Ближнем Востоке сильно отличались от Запада), несколько общих тем все же было. Это было общее понимание многочисленных провалов в политике и экономике и одновременное понимание фундаментальной несправедливости.

Протестующие были правы в том, что что-то не так . Пропасть между истинным предназначением нашей экономики (о котором нам говорили) и ее наличным состоянием стала слишком широка, чтобы игнорировать ее. Правительства по всему миру не обращались к ключевым проблемам экономики, включая постоянный уровень безработицы. Таким образом, разделяемые всеми ценности справедливости были положены на алтарь жадности немногих, несмотря на провозглашение обратного, и чувство несправедливости переросло в чувство предательства.

Поэтому протест молодых людей против диктаторских режимов в Тунисе и Египте был понятен: молодежь устала от стареющих и склеротичных вождей, которые защищали лишь собственные интересы, невзирая на интересы остального общества. У них не было возможности заявить об изменениях посредством демократических процессов. Однако избирательная политика провалилась и в западных демократиях. Президент США Барак Обама обещал «перемены, в которые вы сможете поверить», однако он оставил экономическую политику, по мнению многих американцев, по-прежнему неизменной.

И все же в Соединенных Штатах и других странах были знаки надежды на этих молодых протестующих с присоединившимися к ним родителями, учителями, представителями старшего поколения. Они не были революционерами или анархистами. Они не пытались сломать систему. Они верили, что избирательные процессы могут работать в том случае, если правительство вспомнит о своей подотчетности народу. Протестанты вышли на улицы, чтобы подтолкнуть систему к изменению.

Название, которое выбрали для своего протеста, начавшегося 15 мая, испанские протестующие, – «los indignados», негодующие или оскорбленные. Они были оскорблены огромным количеством пострадавших, например, от высокого уровня безработицы среди молодежи – более 40 % с начала кризиса 2008 года – в результате ошибочных действий руководителей финансового сектора. В Соединенных Штатах движение «Захвати Уолл-стрит» действовало с подобными мотивами. Несправедливость ситуации, при которой так много людей потеряло свои дома и работу, в то время как банки лишь обогащались, стала вопиющей.

Однако совсем скоро протесты в США перешли от локального фокуса Уолл-стрит к гораздо более глобальным проявлениям несправедливости в американском обществе. Их слоганом скоро стала фраза «99 процентов»: этот слоган, взятый протестующими, отсылал к моей статье в журнале Vanity Fair «От 1 %, для 1 %, к 1 %» [47] Май 2011, доступно по адресу: http://www.vanityfair.com/society/features/2011/05/top-one-percent-201105 (дата обращения 28.02.2012). , которая описывала серьезное увеличение неравенства в Соединенных Штатах и политическую систему, отдающую в неравномерном распределении свои предпочтения верхушке [48] См. часть 1 с описанием того, насколько неравными стали США и для цитирования. .

В мире наиболее остро стояли три темы: рынки работают совсем не так, как они должны, поэтому они с очевидностью не являются ни эффективными, ни стабильными [49] Природа провалов рынка, конечно, различалась от страны к стране. В Египте, например, неолиберальные реформы рынка придали рынку небольшой рост, однако выгоды от этого роста не спустились до уровня большинства людей. ; политическая система не исправляет ошибки рынка, а экономическая и политическая системы в совокупности имеют фундаментально несправедливый характер. Книга делает акцент на чрезмерном уровне несправедливости, который отмечается сегодня в США и ряде других передовых стран. Она пытается дать объяснения тому, насколько тесно переплетены все три обозначенные темы: неравенство есть причина и следствие провалов политической системы, и именно оно ведет к росту нестабильности нашей экономической системы. В свою очередь, именно такая экономическая система порождает увеличение неравенства. Вот она – порочная спираль на понижение, в которую мы погружаемся и из которой можно выбраться лишь путем грамотных и согласованных политических действий. Каких? – я опишу ниже.

Перед тем как сосредоточить внимание на проблеме неравенства, мне бы хотелось немного обрисовать общую ситуацию, описав значительные провалы нашей экономической системы.

Рынки работают совершенно не так, как задумывали их идеологи. Предполагается, что рынок должен быть стабильным, однако глобальный мировой финансовый кризис показал, насколько нестабильным он может быть и насколько разрушительны последствия этой шаткости. Банкиры клянутся, что без государственной поддержки они оказались бы в глубоком упадке – вместе со всей экономикой. Однако при более внимательном взгляде становится ясно, что произошедшее не случайно: банкирам выгодно вести себя подобным образом.

Эффективность должна быть основной добродетелью рынка, однако рынки очевидно не эффективны. Фундаментальный закон экономики – обязательный для эффективного функционирования рынка – гласит, что спрос должен быть равен предложению. Но мы живем в мире, где есть невероятное количество неудовлетворенных нужд: вложения с целью сокращения числа бедных, с целью поддержки развивающихся стран Африки и других континентов, помощь мировой экономики в решении проблем глобального потепления. При этом в нашем распоряжении есть значительные необработанные ресурсы: рабочая сила или техника, которые остались не у дел или не в состоянии вырабатывать свой потенциал. Безработица – то есть неспособность рынка создавать новые рабочие места для большого числа граждан – является самым страшным провалом рынка, важнейшим источником шаткости и серьезной причиной нестабильности.