Джозеф Стиглиц - Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему

Причина того, почему финансисты гонятся за прибылями и преследуют собственные интересы, оборачивающиеся катастрофой для всех остальных, довольно проста: банковские стимулы никак не связаны с социальными прибылями. Когда рынки работают должным образом – так, как предрекал Адам Смит, – частная прибыль и социальные траты глубоко взаимосвязаны, потому как, согласно теории предельной производительности, личные доходы и социальные разработки коррелируют. Социальный вклад каждого работника точно равен частным компенсациям, – люди с бо́льшими показателями продуктивности и, соответственно, с бо́льшим вкладом, получают зарплату выше.

Сам Адам Смит знал об обстоятельствах, при которых частная и общественная прибыль различаются. По его мысли, «люди одной профессии редко собираются вместе, даже для развлечений, однако их разговоры всегда заканчиваются тайными заговорами против остальных или новыми уловками касательно поднятия цен» [180]. Рынки сами по себе часто терпят крах в попытках достичь эффективных и желаемых результатов, вот роль государства и состоит в исправлении этих ошибок, проведении особой политики (например, с помощью налогового регулирования), которая позволит собрать пучки частных стимулов и общественных прибылей в один букет. (Конечно, относительно этого всегда существуют споры. Однако сегодня мало кто верит в свободные финансовые рынки, так как их крахи обходятся обществу такой дорогой ценой, а компаниям позволяется загрязнять окружающую среду без всякой меры.) Когда правительство действует грамотно, то прибыли, получаемые работником или вкладчиком, равны общественным прибылям, в которые он вносит свой вклад. Если строгой связи нет, мы говорим о провале рынка, той ситуации, когда рынки терпят крах, пытаясь получить эффективный результат. Частные доходы и отдача от общества не связаны, если… – список этих «если» довольно обширен. Если конкуренция не совершенная. Если существуют экстерналии (когда действия одних имеют серьезные положительные или отрицательные последствия для остальных – при этом никаких компенсаций за это не предусмотрено). Если существуют несовершенства или несоразмерность в обмене информацией (кто-то знает актуальную рыночную информацию, а другие еще не имеют к ней доступа). Если отсутствуют рыночные риски или другие рынки вообще (например, никто не может купить страховку от множества важных рисков). В ситуации хотя бы одного из этих условий, подспудно присутствующего в рыночной системе, вряд ли можно говорить о ее существенной эффективности. Это значит, что потенциальная задача правительства – следить за положением дел на рынке и при необходимости корректировать его.

Разумеется, государственные механизмы не имеют возможности корректировать рыночные провалы абсолютно совершенным образом, однако в некоторых странах эти процессы идут успешнее, чем в других. Только если правительство ведет осмысленную работу по устранению негативных результатов функционирования рынка, эти результаты могут значительно приблизить экономику к состоянию благоденствия и процветания. Грамотное финансовое регулирование помогло Соединенным Штатам остаться на плаву, а миру – избежать кризиса в течение четырех десятилетий после Великой депрессии. Дерегулирование рынка в 1980 году привело в последующие три десятилетия к финансовым кризисам, из которых американский кризис 2008–2009 годов был худшим [181]. Однако эти факты из практики не были случайными. Финансовый сектор использовал свои политические инструменты, чтобы убедиться в том, что провалы рынка не были исправлены, что сектор частных вознаграждений остался в гораздо более выгодном положении, чем сектор социальных разработок. Это соотношение – важный фактор, способствующий раздутию финансовой отрасли и ведущий к высокому уровню неравенства наверху.

Далее мы постараемся описать те пути, с помощью которых частные финансовые компании дают понять о том, что рынки работают плохо . Например, как замечал Смит, для компаний существуют некие стимулы, направленные на уменьшение рыночной конкуренции. Более того, компании также прилагают все усилия к тому, чтобы утвердиться в отсутствии строгих законодательных запретов монопольного поведения, или – в ситуации их наличия – в их неэффективности. В фокусе внимания предпринимателей находится не увеличение общественного блага в широком смысле, или даже меры по усилению конкурентной ситуации: их цель состоит всего-навсего в том, чтобы заставить рынок работать на них , добывать для них больше прибыли. Однако в результате остается лишь менее эффективная экономика и более серьезные показатели неравенства.

Достаточно одного примера. Когда рынки конкурентны, уровень прибыли выше нормальной прибыли на капитал не может быть устойчивым. Так происходит потому, что компании производят больше, чем могут продать, а конкуренты пытаются завладеть вниманием потребителя путем снижения цен. Поскольку конкуренция более чем серьезна, в какой-то момент цены падают настолько, что прибыли (выше нормальной прибыли на капитал) стремятся к нулю, и это настоящее бедствие для жаждущих больших доходов. В экономических школах студенты учатся распознавать и создавать барьеры для конкуренции – включая барьеры вхождения на рынок, – которые будут гарантированно сохранять определенную норму прибыли. В самом деле, как мы увидим далее, несколько важнейших инновационных проектов трех последних десятилетий были сосредоточены не на том, как сделать экономику более эффективной, а на том, как лучше обеспечить работу монопольных механизмов и как успешнее обойти государственное регулирование, направленное на сопряжение социальных отдач и частных прибылей.

Создание механизмов, делающих работу рынков менее прозрачной, становится главной темой, ведь чем прозрачнее рынки, тем скорее они будут конкурентными. Именно поэтому банки ведут серьезную борьбу по сохранению их бизнеса в письменной форме производных, рискованных продуктов, которые находились в центре краха AIG, в тени внебиржевого рынка [182]. На этом рынке информацию о получении хороших сделок потребителям получить довольно сложно. Все имеет свои нюансы, – ситуация, радикально противоположная ситуации на открытом и прозрачном рынке. И поскольку продавцы продают постоянно, а покупатели входят на этот рынок лишь периодически, продавцы владеют бо́льшим количеством информации, чем покупатели, и, соответственно, используют эту информацию в свою пользу. Это означает, что в среднем продавцы (например, банки) могут оттянуть гораздо больше средств у покупателей. Грамотно организованные открытые аукционы, наоборот, гарантируют, что товар отправится к тому, кто оценит его наиболее высоко, – это и есть отличительный признак эффективности. Цены доступны для общества – это и позволяет принимать решения.