Хелен Раппапорт - Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни

Внешне поездка в Шотландию выглядела как совершенно частный семейный визит [132] Хотя Николай и воспользовался визитом, чтобы провести ряд важных политических бесед с британским премьер-министром лордом Солсбери. , но его организация и сопровождение стали настоящим кошмаром для британской полиции, у которой совершенно не было опыта обеспечения безопасности русских царей, неоднократно становившихся мишенями для убийц. Одновременно с прибытием российской императорской четы в британской прессе стали распространяться истеричные сообщения о «заговоре», возглавляемом американскими ирландцами-активистами, сотрудничающими с российскими нигилистами, «с целью осуществить динамитный взрыв», чтобы убить и царицу, и царя [133] «Alleged Dynamite Conspiracy»: см. развернутое освещение этого вопроса в британской прессе в июле – сентябре 1896 года на сайте: http://www.britishnewspaperarchive.co.uk/ . К счастью, еще до начала визита «заговорщики» были арестованы в Глазго и Роттердаме, а предположения прессы о возможном нападении на царя позже оказались ошибочными. Однако испуг, вызванный этой шумихой, подчеркнул опасения за безопасность императорской четы – двух наиболее тщательно охраняемых монархов в мире. Накануне визита личный секретарь королевы сэр Артур Бигг проводил активные консультации с генерал-лейтенантом Чарльзом Фрейзером, инспектором столичной полиции, который представил специальный доклад. В нем говорилось о выделении детективов в дополнение к трем сотрудникам собственной охраны Николая. Десять полицейских должны были в течение всего визита патрулировать замок Балморал и его окрестности, работники железной дороги должны были патрулировать весь маршрут царского поезда, а все мосты и виадуки находились под наблюдением местной полиции. Помощник комиссара Роберт Андерсон признался Биггу, что он рад тому, что царь будет «в замке Балморал, а не в Лондоне. Мне было бы очень тревожно, если бы он был здесь » [134] RA – VIC/MAIN/H/47/92. .

22 сентября (НС) Николай и Александра прибыли в порт Лейт на своей яхте «Штандарт». Моросил холодный шотландский дождь. «При виде императорского ребенка каждое женское сердце в толпе встречавших дрогнуло, и свидетельством тому было то, как все дружно стали доставать из карманов носовые платки», – сообщала «Меркьюри», газета города Лидс [135] Leeds Mercury , 26 September 1896. . От холма к холму на каждом этапе поездки из Лейта в Баллатер горели костры, приветствуя путешествующих на поезде гостей, по прибытии в Баллатер императорскую чету встретил почетный караул из шотландских волынщиков и личного состава полка Королевских шотландских гвардейцев («Серых»), почетным полковником которого Николай был назначен при вступлении в брак с Александрой. Но к моменту прибытия высокопоставленных гостей сильный дождь уже растрепал украшавшие станцию гирлянды, которые теперь печально свисали со стен.

«Отвратительный», как записал в дневнике Николай, дождь, однако, не охладил желание толпы собравшихся посмотреть, как мимо проедут пять вагонов российской свиты, один из которых предназначался исключительно для великой княжны Ольги и двух ее слуг [136] ДН I – с. 297. . Когда они подъезжали к Балморалу, зазвонили колокола расположенной рядом церкви в Крати и раздались звуки волынки. Вдоль всей дороги под дождем стояли, выстроившись в ряд, работники местных ферм и горцы в килтах с зажженными факелами в руках. А на пороге дома их уже ждала бабушка в окружении множества родственников этой большой семьи.

Все в замке Балморал были очарованы крепенькой, круглолицей и счастливой десятимесячной Ольгой, в том числе и ее восхищенная прабабушка. «Ребенок чудесный», – писала королева в Берлин старшей дочери Вики. В целом, внучка была «прекрасным, резвым ребенком» [137] Agatha Ramm . «Beloved and Darling Child», p. 195. . «О, она такая прелесть, что редко когда такую увидишь, – писала фрейлина королевы леди Литтон, – очень широколицая, очень толстенькая, в прекрасном высоком детском чепце а-ля Рейнольдс, но с ясными умными глазами, крошечным ротиком и такая счастливая, довольная весь день». Леди Литтон говорила, что Ольга «как будто уже взрослый человек, искрящаяся счастьем и энергией и прекрасно знающая, как себя вести» [138] Mary Lutyens . «Lady Lytton’s Court Dairy», p. 75. . Британская пресса отмечала, что Александра «с гордостью и радостью привезла свою маленькую дочь», «наблюдать это было очень трогательно» [139] Huddersfield Daily Chronicle , 1 October 1896. . «Крошечная великая княжна очень хорошо осваивается в новой обстановке, – сообщала газета «Йоркшир геральд». – Говорят, что с первых минут, как она увидела свою прабабушку, она привела в полный восторг эту августейшую леди, которая с готовностью стала ее верной и преданной слугой» [140] Yorkshire Herald , 2 October 1896. . Королеву Викторию маленькая внучка настолько очаровала, что бабушка даже пришла посмотреть, как Ольга вечером принимает ванну. Впрочем, не только королева, но и другие члены королевской семьи и придворные восхищались счастливым и непринужденным видом российской императрицы, которая с удовольствием занималась своим ребенком. Этот вид так разительно отличался от ее характерного холодного и высокомерного образа!

Николай между тем провел время совсем не так приятно, страдая от невралгии, с опухшим лицом из-за разболевшегося обломка больного зуба (он очень боялся дантистов). Он жаловался, что во время этого визита он еще меньше виделся с Аликс, чем дома, потому что его дядя Берти настойчиво тянул его на охоту то на куропаток, то на оленей, где приходилось проводить весь день в холоде, под ветром и дождем. «Порядочно устал от лазания по горам и долгого стояния… внутри земляных башен», – писал он в своем дневнике [141] ДН I – с. 297. .

Во время их пребывания в гостях Ольга стала делать первые шаги. Ее двухлетний двоюродный брат Дэвид, сын герцога Йоркского и будущий король Эдуард VIII, очень привязался к ней, ежедневно приезжал к ней и помогал Ольге учиться ходить, поддерживая ее, так что ко времени отъезда императорской семьи Ольга уже смогла самостоятельно пройти через гостиную, держась за его руку. Королева Виктория с интересом отметила эту взаимную привязанность детей. «Это симпатичная парочка, «La Belle Alliance», как говорят», – сказала она одобрительно Николаю. Воображение британской прессы немедленно разыгралось вплоть до предположений о неофициальной помолвке [142] Windsor Magazine 41 , no. 240, December 1914, p. 4–5; Hampshire Telegraph , 23 January 1897. .

В один из более погожих дней визита королевским фотографом Уильямом Дауни был снят первый и единственный кинофильм с Николаем, Александрой и королевой Викторией во дворе замка Балморал. Перед отъездом императорской четой было посажено дерево в память об этом визите. Александра была рада снова оказаться в Шотландии, и ей было очень грустно уезжать. «Мы пробыли здесь так недолго, и я покидаю мою дорогую добрую бабушку с тяжелым сердцем, – сказала она своей старой гувернантке Мэдж Джексон. – Кто знает, когда нам доведется снова увидеться и где?» [143] Buxhoeveden . «Life and Tragedy», p. 73 ( Буксгевден С. К., «Жизнь и трагедия…»).