Фредерик Понс - Месье Путин: Взгляд из Франции

Во время государственного переворота в августе 1991 года Путин официально еще числился офицером КГБ, хотя эту службу он покинул несколько месяцев назад. Не размышляя, он выбрал «своих» – Собчака и его команду, тех, кто был за реформы. Его первой реакцией была защита мэрии Ленинграда. Затем он отправился на заводы говорить с рабочими, призвать их присоединиться к лагерю Собчака. Однако Путин признавал, что понимает путчистов: «В принципе, задача у них была благородная, как они, наверное, считали, – удержание Советского Союза от развала. Но средства и методы, которые были избраны, только подталкивали к этому развалу. Я, когда увидел путчистов на экране, сразу понял – все, приехали».

Путин был так шокирован происходящим, что послал второй рапорт об отставке в КГБ вечером 20 августа 1991 года. Он не хотел, чтобы его имя ассоциировалось с этой авантюрой, которую он не одобрял: «После возвращения из ГДР мне было ясно, что в России что-то происходит, но только в дни путча все те идеалы, те цели, которые были у меня, когда я шел работать в КГБ, рухнули». Позднее он также продемонстрировал свою решимость по отношению к коммунистам. Когда Дом политпросвещения в Санкт-Петербурге, принадлежавший КПСС, передали городу, в распоряжении коммунистов оставили несколько кабинетов. Однажды Путин обратил внимание на красный флаг, развевающийся на крыше здания, хорошо видный издалека всеми, кто приезжал в город или уезжал из него. Он приказал его снять. На следующее утро флаг опять развевался. Такая сцена продолжалась несколько дней, до тех пор, пока у коммунистов не кончились красные флаги. Под конец они повесили какое-то старое красное полотнище. Путин вызвал строительный кран и приказал ликвидировать флагшток, чтобы решить проблему раз и навсегда.

После провала путча в Москве Путин поделился с Собчаком своими опасениями, что его рапорт об отставке снова останется без ответа. Мэр немедленно позвонил Владимиру Крючкову, главе КГБ с 1988 года. Уведомление о том, что его рапорт принят, Путину принесли на следующий день в кабинет. Хотя генерал Крючков был сторонником путча и убежденным коммунистом, работавшим в органах с 1967 года, он сдержал слово. Путин был ему очень признателен: «Он был очень порядочный человек, к которому я до сих пор отношусь с большим уважением». Арестованный в августе 1991 года, бывший руководитель КГБ провел в тюрьме два с половиной года, до того, как был амнистирован Путиным в феврале 1994 года.

Устроившись в команде Собчака в мэрии Санкт-Петербурга, Владимир Путин постепенно лучше узнавал методы работы на гражданской службе, другой ритм, решение спорных вопросов, проблемы. А их было много в зарождавшейся экономике. Пришли инвесторы (Coca-Cola, Gilette, Wrigley). Появились первые западные банки, такие как французский BNP и немецкий Dresdner Bank. Путин наконец занялся конкретизацией давнего проекта по оптико-волоконным кабелям, предложенного Копенгагеном, начатый в эпоху СССР, но до конца не реализованный. Он давал советы Собчаку и успешно защищал его в эпоху падения СССР, организовав вокруг мэра своего рода молодую гвардию либералов и демократов, которые будут участвовать в делах в последующие десять лет, в Москве и Санкт-Петербурге, в период лидерства Бориса Ельцина.

Благодаря Собчаку Путин из простого служащего в Ленинградском университете превратился в уважаемого советника мэра по международным отношениям и экономическому восстановлению города. Этот пост дал ему возможность показать себя, свои способности. В 1996 году с этого поста он будет переведен в Администрацию Президента в Москву. Путин уважал своего начальника, многое узнал на этой работе, в том числе вещи, которые ему не нравились.

Одним из приоритетных вопросов мэрии города между 1990 и 1992 годами было снабжение населения продовольствием. Приходилось импортировать продукты, поскольку крах СССР привел к коллапсу экономики и нарушил производство и внутриторговые связи. Продуктов не хватало, как и любых других товаров первой необходимости. Бизнесмены предложили Путину, в то время главе Комитета по внешним связям в мэрии, принцип бартера: менять сырье и российскую сталь на картошку и мясо из Западной Европы. Путин объяснял, что другого выбора тогда просто не было. Верфи были забиты неиспользуемой сталью, а население голодало. Вначале Собчак, потом и федеральное правительство дали свое согласие. Были подписаны таможенные документы. Но все поменялось в худшую сторону. Российское сырье уходило за рубеж по очень низким ценам, но цены на продукты подскочили до максимума. Обещанное продовольствие не поставлялось или поставлялось в количествах гораздо меньших, чем значилось в подписанных контрактах. Компании, отвечавшие за поставки, просто исчезали.

Путин не был прямо замешан в коммерческих сделках, поскольку его администрация ничего не продавала, а экспортные лицензии выдавало федеральное Министерство внешнеэкономических связей, а не мэрия Санкт-Петербурга. Но это было крайне неприятное для него дело. И первое в списке. Появятся и другие.

В 1990-е годы, когда все ориентиры были потеряны, а идеалы разрушены, когда российское общество за несколько месяцев скакнуло от тотального дефицита к разгулу изобилия, это относилось ко всем сферам жизни. Фирмы создавались каждый день, совершали одну финансовую или коммерческую сделку и исчезали, не просуществовав и суток. Судебная система была практически беспомощна. Муниципальные служащие занимались самыми неотложными делами и приноравливались к тотальной коррупции, процветавшей в последнее время. И самое главное – от четырех до пяти миллионов жителей города и области регулярно недоедали.

Тяжелые, но бездоказательные обвинения в финансовых махинациях в «лихие 90-е» долгое время будут довлеть над Путиным и Собчаком. Обогатился ли Путин? Квартира, купленная супругами на Васильевском острове, не позволяет так думать. Устроившись в доме № 17 по Второй линии, на пятом, последнем этаже серого здания, Путин поселился как можно ближе к юридическому факультету, где он учился и куда он по-прежнему рассчитывал вернуться работать. После переезда в Москву он ни разу не был в этой квартире, но счета по-прежнему приходят на его имя. Вторая линия острова спокойная и чистая, но здания здесь безликие и неуютные. До квартиры № 24 можно доехать на лифте, достойном промышленного склада, оставшегося в технологическом отношении в 1960-х годах. Шершавую бетонную лестницу удерживает старая металлическая конструкция. Единственным преимуществом этого дома был тихий двор с пышными деревьями.