Никола Тесла - Дневники. Я могу объяснить многое

Но, к счастью, права на публикацию в других странах остались у меня, и я принял решение опубликовать мемуары Николы Теслы в России, в стране, к которой мой великий родственник относился с безграничным уважением. Известно же, что некогда Тесла чуть было не приехал работать в Россию, но в последний момент передумал и, на свою беду, отправился в Америку к Эдисону. И Америка, и Эдисон обманули надежды Теслы. Он так и не ощутил себя счастливым за океаном.

Я хорошо знаю русский язык. В молодости мне довелось побывать на двухгодичной стажировке в Советском Союзе, откуда я привез не только много хороших впечатлений, но и мою жену Ирину. Отбросив все прочие дела, я взялся за перевод мемуаров и спустя три месяца начал искать издателя в России.

В том, что мемуары моего великого соотечественника и родственника впервые выйдут в России, я вижу большее, нежели простое стечение обстоятельств. Я вижу в этом промысел Божий, отражение Высшей Справедливости. Спустя почти семьдесят пять лет после своей смерти Никола Тесла как будто приехал туда, куда так и не смог приехать при жизни. История не знает сослагательного наклонения, но мне кажется, что в России он сумел бы найти свое место и был бы счастлив. И не одному мне так кажется. В разговорах с разными людьми мне не раз приходилось слышать нечто вроде: «И далась Николе эта чертова Америка, будь она неладна!». Когда сербы говорят, что солнце всходит на востоке, они вкладывают в свои слова двойной смысл, потому что Россия всегда была и остается для Сербии олицетворением самых сокровенных надежд, примером для подражания и вдохновляющей силой.

В заключение хочу выразить свою признательность московскому издательству «Яуза» с которым мне было очень легко и приятно сотрудничать.

Стеван Йованович, журналист

Мне 80 лет. Я прожил на 10 лет больше моей матери и на 20 лет больше моего отца. Наш род вообще не мог похвастаться долгожителями. Насколько мне известно, никто из моих предков не перешагнул 90-летнего рубежа.

Не люблю круглых дат, потому что мой отец умер в год своего 60-летия, а мать в год 70-летия. Круглые даты неблагоприятны для нашей семьи. Когда-то я смеялся над суевериями, но сейчас мое отношение к тому, что называют «роком», изменилось.

Не понимаю, чем круглые даты отличаются от обычных. Юбилей? Всего лишь день в календаре, когда о тебе вдруг вспоминают те, кто тебя давно забыл. Журналисты с самого утра шумели в коридоре так, что у меня разболелась голова. Телеграммы я велел просматривать, не занося в мой номер. Здесь знают моих постоянных корреспондентов. Нетрудно запомнить, ведь в этом списке всего восемь фамилий. Почту от всех прочих лиц следует сразу выбрасывать. Одна из немногих роскошей, которые я могу себе позволить, это общаться только с теми, с кем мне хочется, не обращая внимания на условности, которые называются «правилами хорошего тона». У нас в Смилянах [5] Сербская деревня, ныне расположенная в Хорватии, где родился Никола Тесла. ( Здесь и далее, кроме особо оговоренных, прим. пер. ) было два правила – честность и доброта. Тот, кто не обманывал ближнего своего и был готов прийти на помощь считался порядочным, достойным человеком. Смиляны – маленький мирок, живущий по своим патриархальным правилам. В большом мире все иначе. Законченный негодяй, соблюдающий правила, придуманные другими негодяями, считается приличным человеком, достойным членом общества. Мне нет дела до их правил. Я всегда жил по своим, по тем, которые выучил в родительском доме. Мне всегда было безразлично то, что обо мне говорят те, кого я не уважаю. Значение имело только то, что думали обо мне люди, пользовавшиеся моим уважением, и что думал я сам. Никто не оценивал мои поступки строже, чем я. И если перед сном я мог сказать себе, что прожил день достойно, то засыпал спокойно.

Я всегда был выше презренного мира, в котором правят деньги. Деньги не могут заменить того, что вложил в человека Бог, но они могут ослепить, околдовать, подчинить своей воле. Мне всегда было безразлично, что говорят обо мне в обществе и что обо мне пишут в газетах. Но сегодня мне в голову пришла одна мысль, не имеющая ничего общего с наукой. Слушая гомон журналистов за дверью, я сначала подумал о том, что если бы у меня было бы больше денег, то я бы мог снять весь этаж, и тогда бы меня никто не беспокоил бы. Немного странная мысль для человека, который только что написал о своем презрении к деньгам, и совершенно глупая с точки зрения логики. Разве журналистов что-то остановит? Если их не пустят в коридор, то они станут лезть к окнам по деревьям или по пожарным лестницам, станут шуметь под окнами.

У меня есть возможность обзавестись жильем, в которое не сможет проникнуть ни один проныра. Мой коллега Вэн давно зовет меня к себе [6] Вэн – это Вэнивэр Буш (1890–1974) – американский ученый, советник по науке при президенте Рузвельте, председатель Национального исследовательского комитета по вопросам обороны Соединенных Штатов Америки (Отделение научных исследований и развития) с 1940 по 1947 годы. В 1932–1938 годах Буш был вице-президентом Массачусетского технологического института. Тесла и Буш тесно сотрудничали. Тесла был консультантом ряда проектов, которые курировал Буш. «Зовет меня к себе» – Буш неоднократно предлагал Тесле переехать в Кембридж (пригород Бостона, в котором находился Массачусетский технологический институт), но Тесла отказывался. , но я не соглашаюсь, несмотря на то что там мне не придется ни цента платить за жилье. Вэн шутит, что курьеры обходятся ему гораздо дороже [7] Ввиду секретности и важности переписка между Теслой и Бушем, а также рядом других ученых, работающих над правительственными проектами, осуществлялась не при помощи почты, а через курьерскую службу Военного министерства Соединенных Штатов Америки. , чем содержание коттеджа, который он мне предлагает. Как будто я не знаю, что курьеры ничего ему не стоят – за все платит дядя Сэм [8] Дядя Сэм – символический образ Соединенных Штатов Америки. . Переезд во многом упростил бы мою жизнь, но я не могу расстаться с Нью-Йорком, ставшим моим вторым домом. Здесь у меня живут родственники – мои голуби [9] Тесла имел привычку ежедневно кормить голубей возле Нью-Йоркской публичной библиотеки. . Я называю домом город, а не отель, в котором живу. Отель невозможно называть домом, да и, по сути, меня с отелем ничто не связывает. В любой момент я могу переехать в другой отель, но вот уезжать из Нью-Йорка не хочу. Я слишком стар для того, чтобы привыкать к новому дому.

Я отвлекся. Живость – главное свойство моего ума и даже возраст не в силах ничего с ней поделать. Я стар. В теле моем нет былой силы, зрение и слух уже не так остры, как раньше, но ум у меня такой же, что и в юности. Мысли носятся в моей голове вихрями, перескакивая с одного на другое. Я им не мешаю – пускай носятся. Они прекратят делать это тогда, когда сложатся в идею. Но что годится для науки, то не годится для воспоминаний, иначе никто не поймет того, что я напишу. А мне надо, чтобы меня поняли. Для этого я и решил в свободное время делать кое-какие записи о моей жизни.