Уильям Паундстоун - Голова как решето. Зачем включать мозги в эпоху гаджетов и Google

А между тем открытие Струпа дополнялось новыми фактами, вдохновляя ученых на множество других психологических исследований. Тест Струпа полезен тем, что позволяет измерить уровень внимания и выявить подсознательные мысли. Проводились эксперименты с участием голодных добровольцев, которым предлагали пройти тест Струпа, построенный на списке как будто произвольно подобранных слов [38] Wegner and Ward, 2013, 80. . Когда попадались такие слова, как «гамбургер» или «обед», задержка в назывании цвета у голодных испытуемых увеличивалась. Мысли о еде были у них на переднем плане, поэтому требовалось дополнительное усилие, чтобы не озвучивать слова, означавшие что-либо съедобное.

Вернемся к Вегнеру и Уорду. Этот же принцип лег в основу их исследования, в ходе которого добровольцы сначала отвечали на трудные вопросы, к примеру «На флаге всех стран есть хотя бы два цвета?». Сразу после этого им предлагали пройти тест Струпа, в котором перечислялись хорошо известные торговые марки, написанные разными цветами [39] Wegner and Ward, 2013. . От испытуемых требовалось назвать цвет каждой торговой марки так быстро и точно, как только возможно.

Задержка в назывании цвета увеличивалась, когда испытуемым попадались такие слова, как Google и Yahoo. И оставалась прежней, когда прочесть требовалось, например, Nike и Target. По-видимому, трудные вопросы из теста на общую эрудицию настроили испытуемых на мысль, что хорошо бы поискать ответы в сети.

В подтверждение этого ученые чуть изменили опыт. Вопросы в тесте на общую эрудицию подобрали настолько простые, что каждый участник сумел на них без труда ответить. Когда же участникам предложили тест с торговыми марками, задержки в назывании цвета слов Google и Yahoo не наблюдалось. Мысль, что ответ надо бы поискать в сети, возникала только тогда, когда звучали сложные вопросы.

Вегнер связывает эффект Google с общим феноменом «распределенной памяти». Набрать на клавиатуре – лишь один из множества способов, которыми мы можем воспользоваться, чтобы сохранить информацию, не нагружая мозг. Задолго до появления социальных сетей мы делились воспоминаниями, знаниями и опытом в реальном, а не виртуальном пространстве. Сам я не гурман, но у меня есть друзья, которые посоветуют какой-нибудь интересный ресторан. У меня нет знакомых врачей-специалистов, зато есть терапевт, который посоветует нужного. В этом мире мы держимся на плаву не потому, что знаем все, а потому, что знаем нужных людей.

«Распределенная память» препятствует распространению ошибочной информации – во всяком случае, до некоторой степени. Как показали исследования, большинство людей убеждены, что антибиотиками можно победить вирусы. Нет, это не так. Но, как верно заметил психолог из Йельского университета Дэн Кахан, едва ли это важно. Большинство из нас сами себе азитромицин не выпишут. Зато действительно важно знать: когда что-то болит, лучше всего сходить к врачу и последовать его указаниям.

Эффект Google – еще одно свидетельство, как мы приспосабливаемся к «распределенной памяти». Получается, что «облако» нам вроде друга, который все знает. Он всегда рядом, на раздумья тратит секунды и никогда не устает от глупых вопросов. Настоящее маленькое чудо, и наша зависимость от него доведена до абсурда. Экономист Сет Стивенс-Давидовиц отметил, что в поисковике Google среди запросов, содержащих фразу «мой пенис», на третьем месте по частотности оказался вопрос «Не мал ли мой пенис?» [40] Stephens-Davidowitz, 2015. . Как будто на то нет линейки.

То, как мы полагаемся на «облако», напоминает о существовавшей во времена древних греков и римлян должности под названием «мнемон». Ее занимал профессиональный мнемонист [41] Nestojko, Finley, and Roediger, 2013, 321. . Когда сенаторы выступали с речами и вели споры, он всегда находился рядом и сообщал им необходимые факты. Что это вредит репутации оратора, похоже, никто не считал. В наше время должность общественного «мнемона» занял интернет, и современным политикам приходится с ним состязаться.

Сенатора Рэнда Пола, опубликовавшего в 2012 г. книгу «Обидчики от государства», уличили в заимствовании материала из Википедии и других электронных ресурсов. Вот небольшой фрагмент из статьи Forbes Билла Сингера, появившийся в книге Пола точно в таком виде и без ссылок на источник:

По результатам судебного соглашения каждая из двух компаний – Kinder Caviar и Black Star Caviar Company – обязуется выплатить штраф в размере пяти тысяч долларов и согласна с решением о пробации сроком до трех лет, в течение которого запрещается запрашивать или получать разрешение на экспорт продукции в рамках Конвенции по международной торговле вымирающими видами дикой фауны и флоры [42] Цит. по: Kaczynski, 2013. .

Удивительно, как пришло кому-то в голову выдавать этот образчик протокольного стиля за собственное творчество – с какой бы ни было целью. И это лишь один пример того, как политиков, журналистов и знаменитостей уличают в списывании из сети. Хотя среди отъявленных плагиаторов больше людей среднего возраста, молодых обвиняют чаще. Подрастающее поколение привыкло считать, что копировать и вставлять фрагменты текста естественно, этически нейтрально, как слушать музыку онлайн.

Сьюзен Дракер, профессор кафедры журналистики Университета Хофстра, видит различия даже среди студентов, казалось бы, одного поколения. «Студенты, которые сейчас в магистратуре, пока еще смотрят на литературный плагиат как на воровство [43] Fisher, 2015. . Но 17–18-летние бакалавры не видят здесь ничего плохого. “Скопировать материал в интернете так просто, – говорят они. – Что тут может быть плохого?”»

Интернет не только подталкивает нас к нарушению авторского права, но своими мнемоническими способностями направляет в сторону бескрайнего невежества. В другом тесте на общую эрудицию Даниэль Вегнер и Эдриан Уорд позволили одной половине участников посмотреть ответы в сети, а другой – нет. Затем всем раздали опросные листы на проверку памяти, знаний, уровня интеллекта [44] Wegner and Ward, 2013, 61. .

Как и следовало ожидать, обнаружилась связь между тем, насколько хорошо участники справились с заданиями, и их самооценкой. Примечательно, что самооценка тех, кто все посмотрел в сети, оказалась выше. Переписав ответы из Google и Википедии, участники решили для себя – «Да, я умен» (был вопрос типа «да/нет»).

Естественно, что, подсмотрев ответы, они также набрали более высокие баллы. Затем Вегнер и Уорд условия эксперимента несколько изменили. Всем участникам сказали, что справились они с заданием практически идеально. Но и в этом случае у тех, кто посмотрел ответы в сети, самооценка оказалась выше.