Жан де Кар - Вена. Роман с городом

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Не будь турецкой осады, в Вене не появилась бы одна из ее жемчужин – Бельведер. В этом дворцовом комплексе расположена Австрийская национальная галерея искусства XIX–XX веков, но никто не пользуется этим официальным названием, принятым в 1954 году. Все говорят просто: Бельведер. Зато говорят много и охотно, и это не случайно. У Бельведера действительно захватывающая история. Побывать в Вене и не посетить его просто немыслимо. Начнем с того, что замок Бельведер – не дворец, а именно замок, поскольку он был построен в XVIII веке за чертой города, – состоит из двух частей. Есть Нижний Бельведер, служивший императорам летней резиденцией, и Верхний Бельведер, предназначенный для проведения празднеств и приемов. Первый отделен от второго садами, устроенными в виде террас, но и первый, и второй – истинные сокровищницы искусства.

Если мы заинтересуемся историей их происхождения, то – вот чудеса-то! – обнаружим, что и здесь не обошлось без турок. Когда император Леопольд I укрылся в Пассау, чтобы собрать войско для освобождения Вены, он первым делом подсчитал свои ресурсы и убедился, что денег на найм профессиональных солдат ему не хватит. Так что в конце июля 1683 года моральный дух Его Императорского Величества пребывал примерно в том же состоянии, что и его кошелек. Он надеялся, что кое-какие средства для спасения христианского мира выделит папа, а главы входящих в империю государств за свой счет профинансируют военную кампанию. В это время на берега Дуная прибыло несколько сотен молодых людей дворянского происхождения, готовых рискнуть своими мечами, мушкетами, конями и головой ради самого благородного дела – борьбы с османской угрозой. Вельможи из окружения Леопольда I обрадовались их появлению, но продолжали ждать подхода баварцев – слишком мал был отряд аристократов. О, как они заблуждались! В их числе был молодой принц Евгений Савойский, которому впоследствии предстояло проявить свои блестящие способности не только в военном деле, но также в политике и искусствах. Француз по происхождению, он родился в Париже за 20 лет до осады 1683 года; его мать Олимпия Манчини приходилась племянницей кардиналу Мазарини. Король-солнце относился к нему с недоверием – возможно потому, что юный Евгений не проявил достаточной скорби в связи с провалом плана Мазарини увенчать Людовика XIV императорской короной. Поскольку в Версале Евгению, в котором бурлила энергия, явно ничего «не светило», он решил предложить свои услуги Габсбургу.

Итак, 20-летний сын французского герцога, связанный родством с Бурбонами и первым министром Людовика III и Людовика XIV, явился защищать Вену. Стоит ли добавлять, что в Версале эта весть была воспринята как шутка. На самом деле, если говорить серьезно, причина, по которой французский король не позволил Евгению принять командование над войском, выступавшим под геральдической лилией, была гораздо проще и прозаичней: он был хрупкого телосложения и не слишком красив лицом, то есть, выражаясь современным языком, ему недоставало харизмы. И потом, он был слишком молод и напрочь лишен опыта. Поэтому ему прочили церковную карьеру. Как мы уже говорили, это было серьезное заблуждение. Никто не обратил внимания на его высокий лоб и живой взгляд – явные признаки недюжинного ума и очевидной предприимчивости. Но вскоре Евгений Савойский доказал всем скептикам, насколько его недооценили. Что касается Леопольда I, то ему хватило мудрости принять юношу к себе на службу, возможно, не в последнюю очередь с тайной мыслью насолить этому предателю Людовику XIV, тем более, что юношу поддерживали испанские родственники. Наделенный не только высоким интеллектом, но и редкой интуицией, Евгений одержал несколько блестящих побед, преследуя отступающую османскую армию, а в 1686 году взял Буду – в память об этом событии площадь перед Королевским дворцом Будапешта сегодня украшает его конная статуя. Годом позже принц Евгений отличился в битве за Белград, который оспаривали друг у друга австрийцы и сербы. 12 августа 1687 года он разбил турок при Могаче, «отомстив» за унизительное поражение, понесенное австрийцами за 161 год до того от Сулеймана Великолепного. В этой битве он сражался плечом к плечу с Карлом Лотарингским и Людовиком Баден-Баденским. Леопольд V отметил его заслуги, возвысив его до чина фельдмаршала. Но главным его достижением стала победа в битве при Зенте и сентября 1697 года, которую он выиграл благодаря тонкой стратегии и решительности, обратив в бегство армию султана Мустафы II, что привело к заключению Карловицкого мира, подписанного 26 января 1699 года. По его условиям Австрия вернула себе ранее отобранные Османской империей Венгрию и Трансильванию. Это был венец военной и дипломатической карьеры принца Евгения Савойского.

Нам остается лишь добавить, что в дальнейшем он вплоть до 1734 года не прекращал воевать как с французами Людовика XIV, которых часто бил, так и с турками, которых принуждал к заключению очередного мира. Именно ему Австрия обязана тем, что подчинила себе все Балканы. Но этот человек – бесспорно, величайший полководец своего времени, – плюс ко всему обладал прекрасным художественным вкусом, свидетельством чему и является Бельведер. Два его здания появились на свет не случайно – они были специально расположены перед крепостными стенами Вены на той дороге, по которой турки в 1683 году подходили к городу. Кстати, несколько боковых строений увенчаны куполами, смутно напоминающими минареты… А некоторые венцы утверждали, что их длинные кровли повторяют очертания шатров великого визиря, осаждавшего Вену. И твердо стояли на своем!

Заняв высокое положение при императорском дворе, Евгений Савойский (его называли «закулисным императором») принял активное участие в восстановлении Вены, пострадавшей от осады. Разумеется, приходилось помнить об обороноспособности города, что мешало дать полную волю архитектурной фантазии. По сравнению с городами Западной Европы, особенно с бурно развивавшимися городами Италии, Вена явно запаздывала. Внутри внешних укреплений стояли многоэтажные дома, выходившие в лабиринт узких улочек, и эта конструкция еще долго будет оказывать влияние на экономическую и общественную жизнь горожан. Бельведер представлял собой шедевр нового стиля, с восторгом принятого аристократией, – барокко. Здания в этом стиле намеренно стали возводить за пределами города, там, где было много свободного места. Бывшие предместья уступили место просторным площадям, окаймленным садами, что в те поры тоже было новинкой. Изначально предназначенный для знати, квартал на самом деле привлек множество мелких торговцев и ремесленников, которым тоже стало тесно в городских стенах. С 1703 года, когда были введены таможенные пошлины на ввоз продуктов, продержавшиеся почти столетие, для них наступил настоящий расцвет.