Майкл Айзикофф - Путин и Трамп. Как Путин заставил себя слушать

Российские кибератаки были только одной страницей в герасимовской стратегии. Еще одной было возвращение к жизни старой советской тактики грязных трюков. И очень скоро Кремль использует один такой трюк против цели высокого уровня – представителя американского дипкорпуса из высшего эшелона.

В ноябре Виктор Янукович, коррумпированный президент Украины и друг Путина, внезапно вышел из соглашения по укреплению торговых связей с Европейским союзом. Это соглашение повсеместно рассматривалось так, что Украина уходит с российской орбиты и начинает сближение с Западом. Конечно же, Путин был против и надавил на Януковича и его окружение, чтобы расстроить договоренности.

После возвращения Януковича на прежний курс озлобленные протестующие собрались в Киеве, возмущаясь таким поворотом событий и продажностью власти. В начале декабря восемьсот тысяч человек участвовало в шествии, протестующие заняли здание городской администрации и Майдан, центральную площадь города. В один из этих дней Виктория Нуланд, помощник госсекретаря по делам Европы и Евразии, известная своей жесткой позицией по отношению к России, посещала Майдан и раздавала протестующим сэндвичи.

С ростом политических беспорядков Путин бросил Януковичу спасательный канат: он согласился выкупить 15 миллиардов долларов украинского долга и на треть урезать цену на газ. Но этого было недостаточно. Протесты в Киеве продолжались, становясь все более бурными и распространяясь на другие части страны. Майдан стал зоной военных действий. Столкновения между протестующими и отрядами полиции особого назначения принесли первые жертвы.

Все время кризиса Кремль обвинял Вашингтон в том, что американцы инспирировали хаос и вооружали оппозиционных мятежников, чтобы свергнуть режим путинского союзника прямо у границ России. Официальные лица администрации Обамы, опасаясь, что Украина может скатиться в кровавую гражданскую войну, вели интенсивные переговоры с украинскими, европейскими и российскими коллегами в попытках выработать позицию, которая помогла бы положить конец насилию и восстановить стабильность. Обама несколько раз разговаривал с Путиным, доказывая, что Вашингтон не раздувает новую революцию. Президент США подчеркивал, что если бы сторонам удалось достичь соглашения по Украине, то и отношения Москвы с Вашингтоном вышли бы на новый уровень. Можно было бы рассматривать возможность массового сокращения ядерных вооружений.

27 января 2014 года Нуланд вернулась в Вашингтон, и ей позвонил Джеффри Пайетт, посол США в Украине. В рамках подготовки к предстоящим переговорам Нуланд и Пайетт работали с украинской оппозицией, пытались создать коалиционное правительство, в которое вошли бы Янукович и лидеры майдана. Во время этого разговора американцы открыто обсуждали достоинства разных лидеров оппозиции, которые могли бы войти в коалицию. Они также выражали разочарование в том, что ЕС не делал большего для прекращения кризиса.

И Нуланд сказала послу: «Да черт с ним, с Евросоюзом!»

Десятью днями позже на «Ютьюбе» был размещен аудиофайл со всем разговором целиком. Вопроса, кто это сделал, не возникало. Клип изначально выложил в «Твиттер» некий российский чиновник, а затем видео было широко растиражировано российскими медиа. Русские приводили его как скандальное вещественное доказательство того, что Соединенные Штаты вмешивались в чужие дела и пытались подтасовать политические результаты кризиса в Украине.

Позднее Нуланд писала: «Я сразу поняла, что происходит: Путин пытался просто дискредитировать меня или сделать так, чтобы меня вообще уволили».

Она извинилась и выдержала натиск. Обама позвонил ей со словами поддержки. Администрация покритиковала Москву за использование аудио. И этот эпизод вскоре ушел в тень более драматических событий украинского кризиса. Однако вываливание в интернет перехваченных дипломатических телефонных разговоров предполагало, что русские готовы действовать на арене информационной войны безбоязненно и предпринимать агрессивные и провокационные шаги против того, кого Кремль считал своим основным соперником, – правительства Соединенных Штатов.

«Русские за двадцать пять лет не предали гласности ни один телефонный разговор, пока не началось это, – говорила потом Нуланд. – Мы не должны были игнорировать их действия. Мы должны были протестовать согласно процедуре, а мы не сделали этого… Имея дело с Путиным, вы должны все время быть готовы нанести ответный удар».

Казалось, что Путин думает о чем-то постороннем: он выглядел отрешенным. Вечером 23 февраля 2014 года российский президент сидел в VIP-ложе на сочинских зимних Олимпийских играх. Шла церемония закрытия – грандиозное представление с тысячным детским хором, исполняющим российский национальный гимн, и фейерверком под музыку Чайковского. Для Путина это должен был быть момент триумфа. Кремль потратил около 50 миллиардов долларов на проведение этих игр. Президент хотел, чтобы Олимпиада продемонстрировала возвращение России на мировую арену. Но те, кто видел Путина той ночью, не могли не заметить, что он выглядел обеспокоенным и едва мог улыбнуться.

Не было никакого сомнения в том, что именно могло его так занимать: это был кризис в Украине. В Киеве продолжались протесты, царил хаос, демонстрантов расстреливали снайперы. В конце концов Обама и его помощники на скорую руку состряпали соглашение: оппозиция отступит, Янукович останется у власти, выборы пройдут через полгода. Но Янукович внезапно улетел из Киева 22 февраля, и оппозиция взяла верх. Официальные лица США решили, что они предотвратили дальнейшее насилие и поддержали стабильность в Украине. Путину события виделись иначе: Соединенные Штаты организовали переворот для свержения его союзника и установления антипутинского режима по ту сторону российской границы. И теперь вопрос заключался в том, как ему следует отвечать.

Когда на следующее утро он вернулся в Москву после церемонии закрытия, он был (согласно собранным посольством США сведениям) в ярости на свои разведслужбы и решительно намеревался восстановить превосходство России, подавить переворот, вдохновленный и срежиссированный Соединенными Штатами. Когда британский премьер-министр Дэвид Кэмерон позвонил, чтобы обсудить кризис в Украине, Путин сказал ему: «Это моя зона влияния. За последние несколько лет Запад многократно нарушал ее – в Ливии, в Сирии…»

Разведсообщество в Соединенных Штатах опасалось, что Путин мог готовиться к занятию Крыма – полуострова на юге Украины, где большинство населения составляли этнические русские. Появлялись сообщения о российских военных учениях, которые могли быть использованы как прикрытие для вторжения. Но чиновники Госдепартамента и многие в Белом доме неохотно допускали вероятность, что Путин зайдет так далеко. Украина была независимым государством с сорокапятимиллионным населением; со времен распада Советского Союза в 1991 году Крым был частью ее суверенной территории. В Вашингтоне превалировало мнение, что Путин, вероятнее всего, попытается добиться максимального влияния на ситуацию через новое украинское правительство.