Умберто Эко - Заклятие сатаны. Хроники текучего общества

Можно ли в наши дни прожить без сотового? Поскольку «жить-ради-сотового» означает существовать исключительно в настоящем и постоянно поддерживать контакт с другими людьми, лишающий возможности уединиться и предаться размышлениям, те, кто дорожит собственной свободой (внутренней или внешней), могут использовать многочисленные функции сотового, но не использовать его как телефон. В крайнем случае можно включить его ненадолго – вызвать такси или предупредить домашних, что поезд опаздывает на три часа, но не отвечать на звонки (достаточно его не включать). Когда меня критикуют за эту привычку, в ответ я рассказываю грустную историю: когда свыше сорока лет назад (до эры сотовых) умер мой отец, я был в пути, со мной связались много часов спустя. Так вот, многочасовое опоздание ни на что не повлияло. Свяжись они со мной в течение первых десяти минут, ничего бы не изменилось. Значит, мгновенное общение, которое обеспечивает сотовый телефон, имеет мало отношения к основополагающим вопросам жизни и смерти, не нужно тому, кто исследует Аристотеля, и даже тому, кто бьется над вопросом существования Бога.

Следовательно, философу сотовый неинтересен (разве что для того, чтобы таскать с собой библиографию о Мальбранше [162] Николя Мальбранш (1638–1715) – французский философ-идеалист, последователь Декарта. объемом триста источников)? Напротив. Некоторые технические нововведения до такой степени изменили человеческую жизнь, что сами стали предметом философского исследования, – достаточно вспомнить, что писали об изобретении письменности (от Платона до Деррида) или о введении механических ткацких станков (см. у Маркса). Прочие технические изобретения, которые для нас крайне важны, как ни странно, не заинтересовали философов, например автомобиль или аэроплан (хотя философы и пытались осмыслить изменение представления о скорости). Дело в том, что автомобилями и самолетами (если вы не таксист, дальнобойщик или пилот) вы пользуетесь не всегда, а письмо и повальная механизация повседневной деятельности коренным образом изменили каждое мгновение нашей жизни.

Философии сотового телефона посвящена книга Маурицио Феррариса «Ты где? Онтология сотового телефона» ( Bompiani , 2011) [163] Ferraris. M. Dove sei? Ontologia del telefonino. Bompiani, 2011. . Название предполагает не слишком серьезное содержание, однако Феррарис, отталкиваясь от обозначенного предмета, делает ряд серьезных выводов, вовлекая нас в захватывающую философскую игру. Сотовый коренным образом меняет наш образ жизни, поэтому он «представляет интерес» для философии. Поскольку сотовый теперь выполняет функции ежедневника и маленького компьютера с доступом к Всемирной сети, он все меньше служит орудием устного общения и все больше орудием письма и чтения. В этом смысле он превратился в универсальный регистрирующий инструмент – посмотрим, как встрепенется приверженец Деррида [164] Жак Деррида (1930–2004) – французский философ, теоретик литературы, создатель теории деконструкции. , услышав, что речь идет о письме, регистрации или «записи».

Первые сто страниц «антропологии» сотового представляют собой увлекательное чтение даже для неспециалиста. Между разговором по телефону и разговором по сотовому есть существенная разница. Звоня по городскому телефону, можно спросить, дома ли тот, с кем вы желаете побеседовать; звоня по сотовому (за исключением случаев кражи), мы всегда точно знаем, кто нам ответит и что он готов с нами разговаривать (а это изменяет представление о частной жизни). Зато стационарный телефон позволяет знать, где находится ваш собеседник, с сотовым этого никогда точно не скажешь (между прочим, если он ответит: «Я у тебя за спиной», но номер зарегистрирован за границей, ответ облетит полсвета). Итак, мне неизвестно, где находится тот, кто мне отвечает, зато сотовому оператору известно местонахождение нас обоих: возможности избавиться от контроля отдельных лиц соответствует полная прозрачность нашего передвижения под надзором оруэлловского Большого Брата.

Можно сформулировать различные пессимистические заключения (парадоксальные, а значит, вызывающие доверие) о новом homo cellularis [165] Человек сотовый ( лат. ). . К примеру, меняется динамика взаимодействия между двумя людьми: теперь это не контакт между ними одними, поскольку в разговор по сотовому в любую секунду может вклиниться третий участник, и тогда беседа между первым и вторым будет развиваться скачками или вообще остановится. Таким образом, основной инструмент связи (позволяющий мне в любое мгновение «предстать» перед другими, а другим – предо мной) одновременно превращается в инструмент нарушения связи (первый участник беседы связан со всеми, кроме второго участника). Среди оптимистических рассуждений мне понравилось упоминание о трагедии Живаго, который видит Лару в трамвае спустя много лет после расставания, не успевает сойти, догнать ее и умирает [166] См. гл. 12 «Окончание» романа Б. Пастернака «Доктор Живаго». Указание неточное (в романе герой видит из окна трамвая не Лару, а другую женщину). . Будь у обоих сотовые, как бы окончилась их трагическая история? В своем анализе Феррарис (справедливо) указывает и на возможности, которые дарит сотовый, и на то, чего он нас лишает, – прежде всего, лишает одиночества, возможности молча поразмышлять о самих себе, не дает ни на миг расстаться с настоящим. Преобразование не всегда означает освобождение.

Однако, завершив первую треть книги, Феррарис переходит от сотового к рассуждениям на тему, которые всегда интересовали его в последние годы, в том числе – к полемике с его учителями, от Хайдеггера до Гадамера и Ваттимо [167] Мартин Хайдеггер (1889–1976) – выдающийся немецкий философ, один из основоположников экзистенциализма; Ганс Георг Гадамер (1900–2002) – немецкий философ; Джанни Ваттимо (р. 1936) – итальянский философ, теоретик постмодернизма. . Он не согласен с философским постмодернизмом, с тем, что существуют только интерпретации, а не факты, и даже отстаивает ценность знания как adaequatio [168] Соразмерность ( лат. ). или (бедный Рорти [169] Ричард Рорти (1931–2007) – американский философ, отвергал представление о философии как о науке, обеспечивающей точное представление бытия, как о «зеркале» природы. ) как «Зеркала Природы». Разумеется, в книге много любопытного, жаль, что у нас нет возможности проследить шаг за шагом, как Феррарис создает некое подобие реализма, которое он называет «слабой текстуальностью».

Как от сотового перейти к проблеме Истины? Проведя различие между физическими предметами (вроде стула или горы Монблан), идеальными предметами (вроде теоремы Пифагора) и социальными предметами (вроде итальянской Конституции или обязанности платить за съеденное и выпитое в баре). Первые два рода предметов существуют и вне наших решений, третий, так сказать, обретает силу только после регистрации или записи. Поскольку Феррарис пытается дать «естественное» обоснование подобной социальной регистрации, сотовый телефон оказывается главным инструментом всякого акта регистрации.