Джозеф Гаер - Как начинались великие религии. История духовной культуры человечества

В тот день ткач-мусульманин по имени Ниру с женой Нимой пришли к пруду, увидели среди цветов корзину и услышали из нее плач младенца. Ниру очень любил детей, хотя у него и не было своих. Он вытащил корзину на берег.

Увидев ребенка, Нима спросила:

«Что нам с ним делать?»

«Отнесем его домой», – сказал Ниру.

«Мы не можем так поступить, – возразила Нима. – Когда мы придем домой, придут соседи и спросят нас: «Кто мать этого ребенка, такого красивого, что его глаза подобны лотосу?» И что мы им ответим?»

«Верно, – сказал Ниру. – Но что мы можем сделать? Если оставим ребенка, он умрет».

И Нима с мужем принесли младенца домой, назвали его Кабиром и воспитали как своего собственного сына.

Как только маленький Кабир подрос, Ниру и Нима отправили его учиться к самым лучшим учителям в Бенаресе. Кабиру нравилось учиться, и к шестнадцати годам он многое узнал и об исламе, и о брахманизме. Но больше всего его интересовало учение поэта по имени Рамананд.

Рамананд утверждал, что Бог един, а если жить просто, это путь к нирване.

Кабир изучал учение Рамананда и посвящал ему стихи.

Пока он изучал религию, приемный отец обучал его ремеслу ткача. А когда Кабир стал хорошим ткачом, он женился на девушке, которая влюбилась в него. У них родились двое детей – мальчик, которого они назвали Камаль, и девочка, которая получила имя Камали.

Кабир, говорят, был очень хорошим ткачом, учащимся и отцом. Когда он днем работал за ткацким станком, сочинял стихи, в которые он вкладывал свои мысли о том, во что людям следует верить и что они должны делать, чтобы жить праведно. Эти стихи стали известны всем жителям Бенареса.

Вскоре Кабир стал известным поэтом, но он по-прежнему трудился, зарабатывая себе на жизнь за ткацким станком.

Однажды Кабир пошел к Гангу, чтобы посмотреть, как очищаются грешники. Индусы верят, что некоторые реки священны и, купаясь в них, они могут смыть свои грехи. В Индии много священных рек, а самая священная – Ганг.

На берегу реки Кабир повстречал двух священнослужителей. Он заговорил с ними об учении Рамананда о Едином Боге.

«Мы и наши предки на протяжении многих поколений верили во многих богов, – сказали священнослужители. – Значит, правда, что богов много, а не один».

«Пока солнце не взошло, светят звезды», – ответил Кабир.

Он был поэтом и часто говорил красивыми словами.

«Что ты этим хочешь сказать?» – спросили священнослужители.

«Пока знание о Едином Боге неизвестно людям, они поклоняются многим малым богам. Но если, поклоняясь камню, вы сможете найти Бога, я стану поклоняться горе. Каменные жернова мельницы, перемалывающие зерно, лучше ваших каменных идолов».

Пока они говорили, один из священнослужителей захотел пить. Кабир окунул свою чашку в реку и предложил ему попить. Но тот не притронулся к ней, потому что Кабир принадлежал к более низкой касте, чем он, а брамины в Индии считают, что человек из более высокой касты не должен есть и пить из посуды, которой касался человек из более низкой касты.

«Если вода священного Ганга не может очистить мою чашку, как я могу верить, что она смывает ваши грехи? – спросил Кабир. – Вы, брамины, считаете, что прикосновения других людей делают вас нечистыми. Вы раздулись от спеси. Гордыня не сулит ничего хорошего».

И Кабир ушел от них. Он вернулся, чтобы работать за своим ткацким станком, писать стихи и проповедовать, что все люди – братья.

Вскоре у Кабира появилось много последователей. Он считал, что даже священнослужители и монахи должны работать, чтобы содержать себя, а не ждать, что за них это будут делать другие люди. И он подавал всем пример.

В своих стихах и проповедях он порицал спесь и тщеславие, выступал против кастовой системы и идолопоклонничества. Он призывал верить в Единого Бога.

Когда он умер в Магхаре в возрасте семидесяти девяти лет, брамины сказали, что он был одним из них, поскольку рожден брахманом. Мусульмане считали, что он один из них, ибо воспитан в исламе. Но когда они подняли саван, которым было покрыто его тело, как гласит легенда, они нашли под ним венок из цветов.

Кабир действительно оставил после себя венок из цветов – учение, образ жизни и стихи.

Его последователи собрали его высказывания и стихи в книгу под названием «Биджак» и стали называть себя Кабир-патхи, что означает «следующие по пути Кабира».

В настоящее время в Индии живут около миллиона его последователей, которые по-прежнему на своих богослужениях поют прекрасные песни и гимны Кабира-ткача.

Учение Кабира было исследовано более поздними реформаторами Индии, которые попытались объединить его с брахманизмом.

Одним из них был Нанак – гуру Нанак – прославленный Нанак!

В городе Талванди в провинции Лахор у одного индуса и его набожной жены родился сын, которого назвали Нанак. Это произошло около четырехсот семидесяти лет назад, когда поэту-ткачу Кабиру было почти тридцать лет.

Отец Нанака был бедным человеком, но постарался дать своему сыну хорошее образование. В возрасте девяти лет Нанак изучал персидский, арабский и другие языки, которые преподавались в Индии в те времена.

Когда Нанак повзрослел, он, как и Кабир, стал интересоваться религией. Но, в отличие от Кабира, не любил трудиться. Что только ни делал его отец, но так и не смог заставить сына зарабатывать себе на жизнь.

«Если бы Нанак женился и должен был бы содержать семью, – сказала его мать, – ему пришлось бы работать».

«Ты права», – сказал его отец.

Они нашли для Нанака жену и сыграли свадьбу. Но он по-прежнему не хотел работать. Даже когда его отец нашел для него работу правительственного чиновника, Нанак пренебрегал своими обязанностями. Вместо того чтобы каждое утро идти на работу, он уходил из города в лес, мечтал и размышлял о религии своего народа. Больше всего ему нравилось проводить дни в лесу за чтением стихов Рамананда и Кабира.

Однажды, когда Нанаку исполнилось тридцать лет, он пришел домой и объявил, что он гуру.

«Что значит гуру?» – спросила его жена.

«Гуру – это учитель новой религии», – объяснил Нанак.

«И что же это за новая религия, которой ты учишь?» – спросил его отец.

«Нет ни индуистов, ни мусульман!» – ответил Нанак.

«Как ты можешь говорить такое? – спросила мать Нанака. – В нашей стране есть и те и другие».

«Я хочу сказать, – нетерпеливо ответил Нанак, – что учение браминов неправильное и учение мусульман неправильное».

«Чье же учение правильное?» – спросил у него отец.

И тогда Нанак объяснил свое собственное учение о вере в Единого Бога, отсутствии каст и греховности идолопоклонничества.

«Не вижу разницы между твоим учением и учением поэта Кабира!» – сказал отец Нанака.