Дон Мигель Руис - Книга мудрости тольтеков. Реальная магия, или Кольцо силы нагваля. Практическое руководство по обретению внутреннего покоя

За всем этим я не замечаю одного простого сообщения. Его никогда не произносят вслух, но всегда подразумевают, и я всегда его воспринимаю: я не такой, каким должен быть; быть собой – неправильно и нехорошо . Если мне говорят: «Мигель, ты должен прилежно учиться, чтобы стать кем-то», – это значит, что сейчас я – никто. Ребенок воспринимает это как утверждение: я недостаточно хорош . Более того: я никогда и не буду достаточно хорош, потому что я несовершенен . Я соглашаюсь – и с этого мгновения я, как и большинство из нас, начинаю стремиться к совершенству.

Так образ совершенства вписывается в мой разум. Так я перестаю быть собой и начинаю притворяться тем, кем не являюсь . Эта первая ложь происходит со мной в первый школьный год, почти сразу же после его начала. Я сижу в классе и вижу свою первую учительницу, и это производит на меня неизгладимое впечатление. Учительница взрослая, и то, что она говорит, должно быть правдой, точно так же, как любые слова матери и отца должны быть правдой. Она – прекрасный человек и искренне заботится о детях, но несмотря на то, что в основном ее слова позитивны, их последствия далеко не столь радужны. За ее словами стоит очень тонкая, трудноразличимая ложь. Я называю ее – ложь несовершенства . Это главная ложь обо мне, в которую я соглашаюсь поверить, и остальная ложь нужна для того, чтобы поддерживать эту главную.

Это – миг моего падения, время изгнания с небес, потому что вера в ложь начинает действовать. Последствия лжи видны вокруг меня: я должен стараться, чтобы быть хорошим для мамы, для папы, для братьев и сестер, для учителей. Это тяготит, но это еще не все. Я включаю телевизор, и оттуда мне тоже говорят, как мне нужно выглядеть, как одеваться, каким я должен быть, но не являюсь . Телевидение скармливает мне образы злодеев и героев. Я вижу, как люди стараются быть победителями. Как они стремятся к совершенству, как хотят быть значимыми, стать кем-то, кем они не являются.

Настоящие страдания начинаются, когда я становлюсь подростком, потому что теперь я не просто недостаточно хорош для окружающих – я недостаточно хорош для себя. Мне неприятно быть собой. Я пытаюсь доказать себе, что я чего-то стою, став круглым отличником. Я рвусь вон из кожи, чтобы стать лучшим в спорте, в шахматах, во всем. Сначала это нужно, чтобы произвести впечатление на отца и старших братьев, а потом – чтобы произвести впечатление на самого себя. Я перестал быть подлинным. Я потерял искренность и истинность, потому что принимаю решения, основываясь не на том, что лучше для меня. Для меня теперь гораздо важнее угодить окружающим.

Время начальной школы прошло, пора двигаться дальше. И мне говорят: «Ты уже не ребенок, нельзя вести себя так, как раньше. Теперь ты должен вести себя вот так». Снова и снова я стараюсь угодить окружающим, притворяясь тем, кем они хотят меня видеть. И теперь мне становится совершенно необходимо слышать мнения окружающих обо мне. Как я выгляжу? Что вы обо мне думаете? Хорошо ли у меня получилось? Я ищу поддержки, мне так нужно, чтобы кто-нибудь сказал: «Мигель, ты умница, все хорошо». А если находится тот, кто говорит мне, какой я хороший, то ему становится очень легко управлять моей жизнью, потому что я жажду признания. Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы услышать, какой я умный, хороший и умеющий побеждать.

Я терпеть не могу оставаться наедине с собой. Когда я один, то считаю себя неудачником, и эта мысль обладает огромной силой. Я сравниваю себя с собственным рассказом, вижу, что я не таков, каким должен быть, – и поэтому осуждаю себя и признаю себя виновным. А раз я виновен, то все окружающие становятся инструментами для моего наказания – я наказываю себя их руками. Появляется привычка сравнивать себя с другими людьми: «Ох, они лучше меня. Нет, они хуже». Поначалу от этого становится немного легче, но один случайный взгляд в зеркало, и – фу! Мне не нравится то, что я вижу. Я отвергаю себя. Разумеется, я себя не люблю. Но я притворяюсь, что люблю, и через некоторое время даже начинаю верить в свое притворство.

Значительно позже, пытаясь доказать свою ценность для общества, я становлюсь врачом. И что, удалось ли мне почувствовать себя победителем, став врачом? Нет, ни капельки. Есть просто врачи, а есть кардиологи, неврологи, хирурги. Отлично, я решаю стать хирургом и становлюсь им. Но я все равно недостаточно хорош для себя – согласно собственному рассказу. У меня есть образ себя, в который я верю, когда остаюсь один, и есть множество образов для разных людей. Мне необходимо поддерживать все эти образы себя, и на это уходит очень много сил. А еще мне нужно быть очень сообразительным, ведь надо помнить столько лжи и не путаться в ней!

Я продолжаю притворяться всеми этими образами себя и через некоторое время становлюсь прекрасным актером. Страдая от разбитого сердца, я говорю себе: «Мне не больно. Мне все равно». Я лгу. Мне уже можно вручать «Оскара» за лучшую главную роль! Какой типаж, какие страсти! А все эти страсти начались в тот миг, когда я поверил, что недостаточно хорош, – когда мать, отец, учительница, телевидение сказали мне: «Мигель, вот каким ты должен быть», – но я таким не был .

Жажда признания, принятия и любви ведет меня по жизни, а я и не подозреваю, что это – всего лишь рассказ. Я стремлюсь к совершенству и обнаруживаю, что люди часто пользуются словами «ну, я же не совершенен» как оправданием своих поступков. Каждый раз, допуская ошибку и чувствуя, что образ находится под угрозой, они говорят: «Я всего лишь человек, я несовершенен. Совершенен только Бог». Мне становится ясно, что это может быть отличным оправданием и для меня: «Ну, никто не совершенен». Превосходное оправдание.

В церкви мне рассказывают о святых: «Вот образ совершенства». Но на лицах святых запечатлены страдание и боль. Ого! Так что, быть совершенным – означает быть таким, как они? Да, верно, я здесь для того, чтобы страдать, и если терпеливо переносить страдания, то после смерти на небесах меня ждет великая награда. Может быть, хотя бы тогда я стану совершенным!

Я верил в это, потому что очень часто слышал. Но это просто рассказ. У меня в голове скопилось множество предрассудков – о себе и обо всем вообще. Тысячелетняя ложь до сих пор влияет на наши рассказы. Когда я был маленьким, мне сказали: «Совершенен один только Бог. Совершенно все творение Бога, кроме людей». Но мне также сказали, что венец творения Бога – человек. Так как же человек может быть венцом творения, если он несовершенен, а творение – совершенно? Бессмысленно. С возрастом я задумался над противоречием. Невозможно: ведь если Бог совершенен, то как же может быть несовершенным его творение? Либо Бог несовершенен, либо все творение совершенно.