Марк МакЭлрой - Таро Эльфов. Роман в картинках

– Мечи, копья, палки, – перечисляла она, не сводя глаз с врага, который был уже рядом.

Его челюсти скрежетали перед ее лицом, две лапы обхватили ее, подтягивая к смрадной пасти. Но девочка не теряла присутствия духа, и это помогло удивительной, но в то же самое время спасительной мысли прийти в ее голову и достигнуть разума: «Если паук из колоды, значит, он не настоящий, а значит, настоящим делаю его я и мой страх. Тогда поступим так».

Она закрыла глаза и представила ослепительный свет, который, как говорила бабушка, предшествовал всему Творению. Он самый чистый и самый реальный из всех вещей, утверждала она.

Панепаэль открыла глаза и увидела, что стоит в комнате одна. Нет ни чудовища, ни ядовитой слюны, которая была на полу перед ней.

Она посмотрела на верхнюю карту из колоды, что все это время держала в своей руке. Там был запечатлен молодой эльф, который стоял в высокой сочной траве, доходящей до его щиколоток. А паук, ее недавний противник, был лишь маленьким паучком, едва видневшимся на фоне густой зелени травы.

Рисунок был словно живой. Девочка видела, как паук уполз куда-то в траву. Она видела, как развеваются волосы эльфа от легкого ветерка, который, как казалось, чувствовала и она сквозь карту.

Но вдруг рисунок замер и теперь на нем был иной сюжет. Все тот же красивый Эльф лежал посреди травяного луга, облокотившись на мшистые камни. Рядом с ним спала собака, друг и охранник. Но ни хозяин, ни его друг не обращали никакого внимания на паука, который медленно выползал из зарослей травы.

Вместо «врага» внимание эльфа занимала бабочка, сидящая у него на руке. Дуб, что виднелся чуть поодаль, скрывал в своей тени девушку эльфа, которая с интересом смотрела на прекрасного эльфа. Но он был слишком увлечен своей забавой, чтобы видеть кого-то рядом с собой.

Панепаэль прочитала подпись внизу карты: «Глупец».

Она нахмурилась, пытаясь понять, какой смысл вложил художник в этот образ и что хотел сказать, дав этому образу такое название.

Что было глупостью: невнимательность эльфа? Или пренебрежение угрозой? Или невнимательность к другим обитателям?

За спиной раздался скрип ступеней. Наверное, это бабушка решила посмотреть, почему столь шумно в гостиной.

Бабушка поняла все без слов, но не сдержала иронии, переполнявшей ее:

– Магия!? И с ней куда лучше, чем без нее.

Девочка не хотела признаваться, что бабушка права, и вместо того чтобы согласиться с ней, гордо вскинула свой прелестный носик кверху, заявив, что у нее есть масса других, более важных дел, чем магия.

– Что же это за дела? – поинтересовалась старуха.

Панепаэль не нашлась, что ответить на такой простой, но одновременно сложный для нее вопрос. А бабушка, казалось, и не ждала никакого ответа.

– Ты великолепно справилась с паучьим тестом!

– Я знала, что паук был не настоящим, – ответила девочка, тем не менее, испытывая гордость от похвалы.

– И ты всегда кричишь, когда видишь перед собой ненастоящего паука? Или ты видела еще кого-то настоящего, кто напугал тебя? – бабушка внимательно посмотрела в глаза внучке, словно ища там ответы на свои вопросы.

«Может, сказать ей про Эльфа?», – подумала Панепаэль, но вместо этого спросила:

– А почему карту назвали «Глупец»?

Таймерл улыбалась, гладя на внучку.

– А как бы ты назвала эту карту? – поинтересовалась она.

Панепаэль на минуту задумалась, пытаясь дать карте наиболее точное определение. Потом закрыла глаза, чтобы мир не мешал ей искать ответы внутри себя.

Она вспомнила, что молодой эльф, принц Альберих, был известен как ветреный и не очень умный юноша. Его отец, король Оберон, славившийся мудростью и магической силой, обладавший титулом Мастера Четырех стихий, был правителем эльфов. Король направлял, управлял и правил, делая все во благо своего народа. Мать принца, королева Альва, не уступала в талантах своему супругу, помогая в духовном развитии нации эльфов. И ребенок таких родителей, казалось, должен объединить все достоинства этих великих людей. Но вышло совсем иначе.

Панепаэль продолжила воспоминания и вспомнила, что паук, запечатленный на карте, был ни чем иным, как испытанием, призванным расшевелить молодого повесу. Боги еще надеялись на то, что мудрость и сила проснутся в принце. Они думали, что если не разум, то инстинкт разбудит силы крови, которая текла в нем. Но кровь была глуха к первому и последнему испытаниям, которым подвергся молодой принц.

Таймерл поняла замешательство девочки и пришла на помощь.

– Молодой, сильный, обладающий колоссальным потенциалом и возможностями. Он, подобно бабочке, растрачивает свой дар по пустякам, просто прожигая свою жизнь. Ни любовь – она указала на девушку на карте, ни страх – указала на паука, не могут разбудить его, вывести из мира грез.

Бабушка немного помолчала, затем добавила.

– Если не глупец, так дурак, который, имея все, не имеет ничего по собственно глупости.

Панепаэль еще раз всмотрелась в карту, чтобы получше запомнить все, что сказала бабушка. А когда она подняла глаза, то поняла, что больше не находится в старом доме Старого города….

Принц Альберих, отдыхающий от праздности собственной жизни.

Глупость, неопытность, нереализованный потенциал.

Преобладание чувственности над практичностью, интерес к мечтам, но не достижениям. Творческий взлет, вера в себя, безграничный оптимизм и невозможность критической оценки ситуации.

Панепаэль сидела в задумчивости, пытаясь осмыслить происходящее. Над ней было бескрайнее небо без каких-либо признаков облаков и туч. Вокруг нее, словно исполины, стояли древние дубы, листья которых шумели на ветру. У ног девочки раскинулся ковер из высокой, местами пожухлой травы, в которой то там, то тут, порхали бабочки.

Панепаэль присела на камень, пытаясь собраться с мыслями. По ее мнению, это самое лучшее место, где можно посидеть и подумать, не беспокоясь о безопасности – камень, на который присела девочка, был не единственным камнем. Он лежал рядом со своими собратьями, образующими небольшой каменный холм. Этот каменный холм чем-то напоминал о бабушкином доме, так внезапно исчезнувшем из ее мира.

– Бабушка?

В ответ не раздалось ни звука. Лишь в ветвях дубов стучали дрозды, а в траве шуршали насекомые, которые в изобилии водились в этой роще.

Девочка подобрала ноги, взгромоздившись на камень, и почувствовала себя в еще большей безопасности. Видимо, сила камня передавалась ей, придавая уверенность и покой.