Генрих Лоцкий - Путь к Отцу

Говорят, что мир создал Бог, и Духом Его исполнена вся Вселенная. Но, с другой стороны, вся наша планета весьма довольна жизнью и обходится без Бога. Люди научились очень славно объяснять мир, не замечая в нем Его присутствия, и любое такое объяснение, любое новое мировоззрение гарантирует нам репутацию необыкновенных умников. Вера в Бога никаких явных преимуществ не дает, а Его отрицание не приносит очевидных бед. Вера кажется нам неким духовным упражнением, глиной, скрепляющей миропорядок, который человечество перетаскивает за собой из века в век. Но, живя по законам именно такого миропорядка, с удивлением замечаешь, что огромное множество людей постоянно находится в угнетенном положении, а меньшинство жиреет за счет угнетенных, за счет страдающего человечества. И эта нелепость настолько очевидна, что как раз самые серьезные и искренние люди, спокойно поразмышляв об окружающей их действительности, неизбежно приходят к отрицанию Бога.

В самом сокровенном уголке души Иоанн хранил чувство своей подчиненности Богу, Который был для него источником и содержанием всего бытия. Иными словами, плоть и кровь животворила естественная потребность в Боге.

В то же время он смутно ощущал необычность своего имени. Иоанн означает «Бог смилостивился». Имя это и было тем первым словом, которое его отец-священник вновь произнес после долгого молчания. Похоже, отец знал, почему ему было дозволено именно этим словом нарушить свое молчание. Имя определило судьбу его единственного сына. Где же милость Божья? Этот робкий вопрос стал содержанием жизни Иоанна, стержнем его духовного становления.

Из-за него в то безбожное время Иоанну оказалось не под силу любое занятие. У него не было ни времени на работу, ни способностей научиться полезному ремеслу. Он не мог стать даже священником, к чему его в первую очередь предрасполагали происхождение и обстоятельства, при которых он родился.

Безусловно, такая строптивость и неподчинение установившемуся в обществе порядку вещей оказывают решающее влияние на всю жизнь человека. Кто не работает, для того у мира нет хлеба. Мне не нужно хлеба от безбожного мира, заявил бескомпромиссный бунтовщик, у мира нет такого блага, без которого нельзя было бы обойтись в любой момент. Жить можно даже и без хлеба. И он довольствовался кузнечиками и медом диких пчел. Где голодает Бог, там и я не хочу быть сытым. Мир не дает ни одежды, ни крова, не потребовав взамен каких-либо результатов нашего труда. Хорошо – обойдемся и без этого. Пусть, глядя на меня, видят, как бедствует Бог. Поэтому наготу Иоанна прикрывала верблюжья шкура, а пустыня стала родным домом. Всем великим Божьим людям и прежде пустыня нередко предоставляла убежище и кров. Прийти к Богу может только мыслящий человек. Но размышлять человеку трудно. Лучше всего это получается там, где его ничто не отвлекает.

Одно у Иоанна не вызывало никаких сомнений. Он не способен просить милостыню. Вставший на сторону Бога настраивает против себя целый мир, и ему не избежать жестокой нужды. Но попрошайничать пред Богом немыслимо, ведь это наихудшая форма зависимости от людей. Иоанн не из тех, кто готов ходить по всему миру и Бога ради просить милостыню! Нет, нетребовательность – вот что взамен могут противопоставить миру Божьи люди. Иоанн всю свою жизнь постился.

Иисус однажды сказал, что «Царство Небесное силою берется», и без такого усилия, добавил он, в наше время не обойтись.

Самопожертвование Иоанна оказалось не напрасным. Оно послужило предпосылкой той великой милости, которую предвещало его имя. Поскольку он отрекся от всего мира, то первой Божьей наградой для него стало раскрепощение его души. Ему было даровано всего одно слово, означавшее для него решение всех необъяснимых вопросов этого бытия. Подобно восходу солнца, лучи которого прогоняют мглу, оно хлынуло во мрак его непроглядной тоски по Богу потоком спасительного света: скоро! Правда, Бога пока еще нет в мире. Дух вселенной как бы вытеснен другим духовным существом, безраздельно завладевшим планетой. Но Он придет. Все будет по-другому – и скоро!

И тут косматый пустынник начал возвещать каждому встречному: скоро придет Иегова! Приготовьте путь Иегове! Всякая гора и холм да понизятся, всякий дол да наполнится, ибо грядет Бог. Иоанн возвестил не путь человека к Отцу, а путь Бога к людям.

Живой Бог для всех людей, набожных и безбожных, верующих и атеистов, – понятие прямо-таки сказочное. А теперь представьте себе, что данное понятие неожиданно исполинской реальностью вторгается в настоящее и пламенный проповедник в пустыне жертвует ради него своей жизнью. С беспримерной уверенностью в победе он возвещает: Бог скоро вмешается в ход истории и будет жить среди вас! Неизбежно понимаешь, что все это производило впечатление и потрясающее, и ужасающее.

То был судный гром великого, всеразрушающего времени. Каждый, кого опаляло жгучее пламя проповедника из пустыни, сжимался от страха.

А если все действительно правда и живой Бог скоро придет?! Это же невыносимо. Что делать? – вопрошали люди. С религией живется легко. Она располагает непоколебимыми, ясными указаниями, правилами и уставами, и вовсе нетрудно, по крайней мере людям имущим, делать кое-что не совсем обычное, а когда в конце концов умрешь, то на твоей могиле напишут: здесь покоится в Боге наш блаженный собрат. А если однажды все же явится Он – во всей своей грозности, истинности и реальности, не похожий ни на кого, с кем можно так или иначе договориться, – что тогда?

У Иоанна для всех без исключения находился ответ. Немало есть таких профессий и занятий, представителям которых весьма непросто выполнять надлежащие религиозные установления. Особенно, когда непременным религиозным атрибутом являются трудные и длительные моления и ритуалы, как это, например, было принято у иудеев. И человек, не соблюдающий их, неизбежно становится израильтянином второго сорта. Не каждый, к примеру, сможет посвящать молитве положенные часы, не у каждого найдется достаточно времени и денег для паломничества, не всякий в состоянии делать пожертвования. Подобные вещи для иных сословий оказываются куда сложнее, чем можно себе вообразить. Состоятельным праздным людям быть набожными совсем нетрудно, но кто в поте лица добывает свой хлеб насущный и лишь с большим напряжением держится на поверхности, тот очень скоро окажется вне религии. А вот когда Бог явится самолично, Он придет ко всем без исключения. Тогда Он станет доступен всем и не будет проводить различия между людьми. И что тогда делать?

Безмолвная пустыня внимала потрясающим признаниям людей, приходивших к суровому исповеднику. Его слова ввергали в неописуемый ужас. Перед ним каждый ощущал себя как пред Богом. И людей охватывал великий трепет – им открывались все их прегрешения, о которых они не знали и вправе были не знать. Они ощущали реальность Бога, и это переживание становилось все сильнее и сильнее. Кто тут не испугается за свое прежнее безбожие…