Генрих Лоцкий - Путь к Отцу

«Вот когда я вырасту…» – мечтательно говорят наши дети, принимаясь излагать грандиозные планы. И мальчик Иисус жаждал такого дня – не столько для того, чтобы приступить к осуществлению потрясающих планов, сколько стремясь наконец-то найти ответы на вопросы, которые рождала в нем жизнь в родительском доме, но не давала на них ответа, по крайней мере полного. Если единственной духовной пищей, доступной ребенку, является Священная история и весь дом наполнен этим смыслом, то вокруг ребенка начинают оживать ее повествования. Его мысли и переживания пронизаны духом этой истории, он видит воочию древние события и сопереживает им всем своим существом.

Что же тогда говорить о мальчике Иисусе! Мечтатель Иосиф, которого братья продали в рабство и который стал управителем всего Египта, и юноша Давид, одолевший филистимлян, были его предками, его кровными родственниками. Священная история была историей его дома. Все эти люди ходили пред Богом и стали теми, кем они стали. Так где же Бог? Где Бог сегодня? Что Он сегодня делает? Эти жгучие вопросы неизбежно вставали перед ним.

Если думающий ребенок однажды начинает задавать вопросы, то родителям лучше стараться давать правильные ответы.

Такая потребность задавать вопросы, свойственная ребенку, доставляла матери, наверное, самые большие трудности. Ведь мать – всегда тот ближайший человек, которому в первую очередь вопросы и задаются. В данном случае мать была заранее извещена о том, что ей предстоит воспитывать дитя, уникальное в своем роде. Оттого ее ноша казалась вдвое тяжелее, но и вдвое драгоценнее. И вдруг увидеть, что ее дитя поглощено лишь одним устремлением! Все другие дети легко отвлекаются, на каждом шагу чистая божественная благодать омрачается отвратительными наклонностями. Но здесь были искреннее детское простодушие и одновременно величие, повергавшее взрослых в смущение.

Ах, эти вопросы! Ни один ребенок никогда не поймет, почему люди без промедления и энергично не берутся за то, что ему кажется правильным. Почему сегодня отношения с Богом во многом складываются иначе, чем прежде? Почему люди не торопятся энергично исправлять то, что поддается изменению?

Конечно, Мария не раз рассказывала ему историю о Давиде. И историю о сыне Давида, содержащую знаменательное предсказание: Я хочу быть его Отцом, а он должен стать Моим Сыном. Кто же в таком случае сын Давида? Соломон? А отец – это Бог! Спасительной, облегчающей душу истиной запали в душу ребенка эти слова Ветхого Завета. Или взять хотя бы ту самую молитву Исайи: «Ты, Господи, Отец наш, от века имя Твое: „Искупитель наш“». Вот что нам нужно. Но где это?

Когда подрастешь, тебе это станет понятнее, говорят нам обычно в таких случаях. Так же говорила и Мария, когда у нее не было другого выхода. И этот день наступил. У иудеев день религиозного совершеннолетия наступает быстро. Уже в двенадцать лет за еврейским мальчиком признаются такие права, которые нашим детям даются позже, во время конфирмации, а именно – религиозные права наравне со взрослыми. Отныне он считается «бар мицва» [сын заповеди. – Прим пер .] и отныне ему можно входить в храм, совершать жертвоприношения, читать Писание, трактовать его и задавать вопросы.

Задавать вопросы! Как жаждал этого ребенок! Когда ему исполнилось двенадцать лет, родители взяли его с собой в Иерусалим, на праздник Пасхи. В храме, думал Иисус, мне растолкуют все мои вопросы, ведь там священники, устами которых с древних времен говорит Бог. Там уж точно почувствуешь присутствие Бога! Бедное, наивное дитя!

Все праздничные дни напролет ребенок задавал вопросы, внимательно вслушивался в ответы и снова спрашивал.

Наконец праздник кончился, а он его и не заметил. Он спрашивал потому, что полагал: вот сейчас это обязательно наступит, нечто великое и прекрасное. Он терпеливо ждал, а то, о чем страстно мечтал, так и не наступало. Ученость запутывала смысл происходящего и не касалась главного, а ребенок все спрашивал и слушал, будто готовился к долгим годам уединенных размышлений.

В Библии не говорится, пытался ли Иисус когда-либо еще обратиться с вопросами к книжникам в храме. Разочарование жаждущего истины ребенка, похоже, было, настолько велико, что он больше никогда не искал у них ответов. Как мы видим, в последующие годы он находит ответы либо в Писании, либо – что для многих более естественно – в природе, но никогда – у книжников.

В храме можно было проводить целые дни и недели. Там имелось много разных помещений, в том числе и для жилья. Еды тоже хватало. Родители оказались беспечными. Им еще не случалось беспокоиться о сыне, и, что характерно, с ним вообще не возникало проблем. Поэтому они отправились домой, не сомневаясь, что он ушел вперед со знакомыми. Вовсе нет! Кто-то видел, что он остался в храме. Тогда они поворачивают назад, обыскивают весь Иерусалим и лишь спустя целых три дня находят его. Он все еще в храме. Что ты сделал с нами? «Зачем было вам искать Меня?… Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему…»

Они ведь сами рассказали мальчику об Отце и отвели к Нему его, двенадцатилетнего, а теперь ищут где угодно, но только не у Отца. Как этот отрок постоянно всех изумлял! Он действительно всерьез относился к тому, что ему говорили. Для родителей это стало сущей бедой. Мы слишком уж привыкли, что наставления не приносят плодов. И не устаем увещевать – в надежде, что хоть что-то воплотится в реальность. Но здесь родительские слова возвращались к ним в виде поступков. И ребенок посрамлял их своей правотой. Родителям надлежало искать его у Отца, на Которого они сами ему указали.

А не следует ли всех детей вначале искать именно у Отца, Которому мы их доверяем с малых лет? Скольких недоразумений между родителями и детьми можно было бы тогда избежать! И дети росли бы в атмосфере бесконечного доверия, а их самостоятельные поступки, порой непонятные нам, мы анализировали бы вместе с ними, проявляя известную почтительность к Отцу и Его власти, а не отмахивались бы от проблем. Многое из того, что в наших детях кажется нам непостижимым, – посеяно нами, но оно дало совсем не те ростки, которых мы ждали. Но тогда причина кроется в нас, а не в них!

«А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце своем». О милая, драгоценная мать! Подле такой матери ребенок может достичь многого. Она живет только им и внимательно следит за его становлением. Большинству детей недостает именно такой матери – не «воспитывающей» в соответствии с собственными представлениями и взглядами, а позволяющей развиваться самостоятельно, лишь по-дружески и чутко оберегая его своей материнской любовью и заботой!