Линн Винсент - Небеса реальны! Поразительная история путешествия маленького мальчика на небеса и обратно

Мы с Соней сошлись на том, что лучше всего ехать ночью, ибо, хотя четырехлетнего Колтона мы и пристегиваем к сиденью ремнем безопасности, но это всегда делается вопреки его воле («Я ведь большой мальчик, папа!» – обычно возмущается он), а так, по крайней мере, есть надежда, что большую часть пути он будет просто спать. Итак, было где-то начало девятого вечера, когда я вывел свой «форд» со стоянки у нашего дома, проехал мимо родной веслианской церкви Кроссроудс, где служу пастором, и выехал на шоссе номер 61.

Над равнинами простерлась ясная, безоблачная ночь; на темном бархатном небе ярко серебрился лунный серп. Империал – небольшой фермерский городишко, приткнувшийся у северной границы штата Небраска. С его двумя сотнями душ и полным отсутствием дорожных огней, он был из числа тех городков, где больше церквей, чем банков, и где в обеденное время фермеры (обутые, как всегда, в сапоги «Волверин», в картузах от Джона Диэра и с висящими у пояса клещами, предназначенными для починки изгородей), возвращаясь с полей, привычно стекались и оседали в местном семейном кафе. Итак, наши дети, шестилетняя Кэсси и четырехлетний Колтон, прямо-таки сгорали от нетерпения побыстрее оказаться в «большом городе» Сиу-Фоллз, чтобы увидеть новорожденного двоюродного братца.

Девяносто миль, отделявшие нас от городка Норт-Платт, дети болтали и играли, причем Колтон, изображавший из себя супергероя, ведшего глобальные сражения себе под стать, умудрился за это время семь раз спасти мир от гибели. Не было и десяти, когда мы въехали в этот городишко с его 24 тысячами жителей, чья величайшая претензия на славу сводится к тому, что в этом городе родился самый знаменитый на всем Диком Западе ковбой и шоумен Буффало Билл Коди. Норт-Платт – последняя точка цивилизации (или, по крайней мере, последняя доступная нам цивильная остановка), которую мы миновали тем вечером, прежде чем устремиться на северо-запад через огромные пространства кукурузных полей, где нет ничего, кроме ланей, фазанов да редких фермерских домов. Поэтому мы загодя запланировали сделать здесь остановку, чтобы наполнить бензобак, а заодно и наши собственные желудки.

Заправившись топливом на бензоколонке в Синклере, мы поехали по Джефферс-стрит, и я, проезжая на знак светофора, вдруг вспомнил, что если бы мы свернули налево, то в конце концов добрались бы до Регионального медицинского центра, того самого, где мы провели в марте пятнадцать кошмарных дней, большинство из них стоя на коленях и молясь Богу о том, чтобы Он спас Колтону жизнь. Бог услышал наши молитвы, но мы с Соней с тех пор горько шутили по этому поводу, что этот тяжкий опыт стоил нам многих лет жизни.

Иногда смех – лучший способ забыть о тяжких минутах жизни, поэтому, миновав поворот, я решил немного подразнить Колтона.

– Эй, Колтон, – сказал я, – если мы свернем прямо здесь, то опять попадем в больницу. Хочешь назад в больницу?

Тот засмеялся в темноте.

– Нет, папа, не хочу! Лучше отвези Кэсси. Вот она точно хочет в больницу!

Сестра (она сидела рядом с ним) тоже засмеялась:

– Ну уж нет! Я туда тоже не хочу!

Соня с пассажирского сиденья повернулась к сыну, чье детское кресло располагалось как раз за моим. Я его не видел, зато живо представил себе его короткую стрижку «ежиком» и голубые глаза, сиявшие в темноте.

– Колтон, ты помнишь больницу? – спросила Соня.

– Да, мама, помню, – ответил он. – Ведь именно там мне пели ангелы.

Время внутри машины как будто остановилось. Мы с Соней посмотрели друг на друга, обменявшись безмолвным вопросом: «Он в самом деле это сказал, или мне послышалось?»

Соня наклонилась ко мне и шепнула:

– Он тебе до этого говорил про ангелов?

Я отрицательно покачал головой.

– А тебе?

Она тоже покачала.

Я свернул к ресторану «Арби», въехал на парковку и заглушил двигатель. С улицы сквозь окна автомобиля просачивался белый свет уличного фонаря. Кое-как развернувшись на своем сиденье, я обратился лицом к Колтону. Помню, в тот момент меня поразило, насколько он мал и по-мальчишечьи хрупок. Это был еще очень маленький мальчик, в голосе которого ясно слышалась неподдельная (а подчас и ставящая в тупик) искренняя невинность. Если вы сами родитель, то поймете, что я имею в виду: это тот возраст, когда ребенок, указывая пальцем на беременную женщину, может (очень громко) спросить: «Папа, почему эта тетя такая толстая?» Колтон все еще пребывал в том достаточно ограниченном пространстве жизни, где ему не были известны ни такт, ни вероломство. Все эти мысли молнией промелькнули у меня в голове, пока я старался придумать, как отреагировать на заявление моего четырехлетнего сына о том, что ангелы пели ему песни. Наконец я решился.

– Колтон, ангелы тебе пели, пока ты лежал в больнице? Так ты сказал?

Он быстро закивал головой.

– Что же они тебе пели?

Колтон закатил глаза, скосив их немного вправо – характерная для него поза припоминания.

– Ну, они пели «Иисус меня любит» и «Иисус сражался за Иерихон», – серьезно ответил он. – Я попросил их спеть «Мы вас расшевелим» [1] «We Will, We Will Rock You» – песня группы Queen из альбома News of the World (1976). – Здесь и далее примечания переводчика. , но они не захотели.

Кэсси тихонько захихикала, а я обратил внимание на то, что ответы Колтона звучат вполне буднично и прозаично, как нечто само собой разумеющееся, и отвечает он быстро, без тени замешательства.

Мы с Соней снова обменялись взглядами, как бы говоря: «Что происходит? Ему это привиделось или приснилось?»

И было еще одно невысказанное сомнение: «А нам-то как на это реагировать?»

И тут в моей голове возник вполне естественный вопрос.

– Колтон, а как выглядели эти ангелы? – спросил я сына.

Он радостно засмеялся, будто что-то вспомнив.

– Ну, один из них был похож на дедушку Денниса, хотя это был не он, потому что дедушка носит очки.

Затем он сразу посерьезнел.

– Папа, это Иисус велел ангелам, чтобы они мне пели, потому что я очень боялся. И мне стало лучше.

Иисус?

Я опять взглянул на Соню: она сидела открыв рот. Я снова повернулся к Колтону.

– Разве там был Иисус?

Мой сын кивнул и ответил так, словно речь шла о событии, не более примечательном, чем появление божьей коровки у нас во дворе:

– Да, там был Иисус.

– Где именно был Иисус?

Колтон посмотрел мне прямо в глаза.

– Я сидел у Него на коленях.

Если бы в беседах, как в поездах, имелись стоп-краны, то один из них был приведен в действие прямо сейчас. Лишившись от изумления дара речи, мы с Соней смотрели друг на друга, обмениваясь еще одним молчаливым посланием: «Нам следует серьезно поговорить об этом».

Мы вышли из машины и всей семьей направились в «Арби», откуда вышли через несколько минут с пакетом, полным снеди. На ходу мы с Соней успели полушепотом обменяться несколькими репликами.