Линн Винсент - Небеса реальны! Поразительная история путешествия маленького мальчика на небеса и обратно

– Тодд! – позвала меня Соня. – Мне нужна твоя помощь.

«Прекрасно , – подумал я. – Теперь заразились оба».

Заразились ли? После того как мы отнесли обоих детей в спальню и уложили на кровать, мы с Соней серьезно призадумались. Колтон заполучил желудочный грипп за день до этого. Но целый день, проведенный в «Павильоне бабочек», он чувствовал себя вполне нормально и был совершенно счастлив, не считая того минутного напряжения, когда ему пришлось взять в руку Рози, чтобы получить наклейку. Кэсси тоже держала Рози… Неужели это тарантул послужил причиной рвоты у обоих?

«Да нет, ерунда », – сказал я себе и отбросил прочь саму эту мысль.

– Дети в ресторане ели одну и ту же пищу или разную? – спросил я у Сони, которая в это время лежала на одной из двуспальных кроватей вместе с обессилевшими от рвоты больными детьми, обняв каждого рукою.

Она уставила глаза в потолок и на секунду задумалась.

– Мне кажется, они оба ели пиццу… Да мы все ее ели! Думаю, это грипп. Вероятно, Колтон не полностью поправился и заразил Кэсси еще до того, как мы приехали сюда. Врач сказал, что это заразный вирус.

Как бы то ни было, но похоже на то, что наше праздничное путешествие, призванное успокоить нервы после стольких месяцев суеты и беспорядка, внезапно подошло к концу. Действительно, через несколько минут я вновь услышал «волшебные» слова, которые, казалось, лишь подтверждали мои мысли:

– Мама, я чувствую, меня опять сейчас вырвет.

Соня схватила Колтона и бросилась с ним в туалет – и как раз вовремя.

Когда наступило утро и в комнату сквозь занавески проник розовый свет зари, Соня все еще не спала. Мы договорились, что, по крайней мере, хотя бы один из нас должен посетить церковь в Грили, чтобы понять, какие функции приходится выполнять пастору в таких больших церквях, как эта, и применить это знание у себя в Империале, поэтому я постарался хоть немного поспать. Обязанности дежурной медсестры достались на долю Сони, которая практически каждый час таскалась с Колтоном в ванну и обратно. Кэсси в течение ночи стошнило только раз, а что касается нашего мальчика, то, как бы ни назывался поразивший его вирус, он, похоже, основательно внедрился в его нутро и прочно там осел.

Мы выписались из отеля рано утром и поехали к жившим здесь же, в Грили, Филу и Бетти Лу Харрис, нашим близким друзьям, суперинтендантам веслианского церковного округа, куда входили штаты Колорадо и Небраска. Мы изначально планировали посетить церковь Уилсонов совместно, обеими семьями. Но теперь, имея на руках двух больных детей, мы решили, что Соня останется у Харрисов. Бетти Лу, добрая душа, добровольно отказалась ехать с нами и вызвалась помогать Соне в уходе за детьми.

Когда после обеда я возвратился из церкви, Соня подробно рассказала мне о положении дел: Кэсси чувствовала себя намного лучше и даже проглотила немного пищи без всяких для себя последствий, а вот Колтона продолжало рвать с завидным постоянством, и есть он отказывался – точнее, просто не мог.

Колтона поместили в гостиной: он лежал, свернувшись калачиком, поверх то ли одеяла, то ли чехла для мебели в самом уголке дивана, а поблизости, на всякий случай, стояло ведро. Я подошел и сел рядом.

– Ну что, приятель, дела идут не совсем блестяще, да?

Колтон еле заметно качнул головой, и его голубые глаза заволоклись слезами. Пусть мне уже за тридцать, но за последние несколько месяцев я на себе очень хорошо узнал, каково это – быть больным и беспомощным, причем до такой степени, что хочется плакать. Поэтому я всем сердцем сострадал сыну.

– Иди ко мне, – сказал я и, положив его себе на колени, посмотрел в его круглое личико. Его глаза, обычно искрящиеся и веселые, смотрели уныло и жалобно.

Подошел Фил, сел рядом и перечислил симптомы: боль в районе кишечника, обильная рвота, температура, которая то появляется, то исчезает…

– Не аппендицит ли это?

Я на секунду задумался. Вполне может быть. Во всяком случае, у нас в роду это не редкость: у моего дяди был острый приступ аппендицита, я сам перенес не менее злополучный приступ в колледже, еще в то время, когда встречался с Соней. Да и у Сони тоже удалили аппендикс, когда она была на втором курсе.

Но сейчас обстоятельства складывались совсем не так, как нам хотелось бы. Врач в Империале диагностировал у Колтона желудочный грипп. А если это аппендицит, то почему тогда Кэсси тоже заболела? Уж в ее-то случае никаких причин для этого не было.

Мы провели воскресный вечер вместе с Харрисами. К утру Кэсси полностью выздоровела, а Колтона и вторую ночь непрестанно рвало.

Когда мы упаковали наш дорожный багаж и вышли из дома, чтобы уложить его в «форд», Фил поглядел на Колтона, которого Соня держала на руках, и сказал:

– Мне кажется, он очень болен, Тодд. Может быть, лучше отвезти его в здешнюю больницу?

Мы с Соней уже обсуждали эту возможность. Нам до этого уже приходилось бывать в отделении неотложной помощи и сидеть там в приемной с больными детьми на руках, так что опыт нам подсказывал, что лучше проделать трехчасовой путь обратно в Империал, прежде чем опять оказаться в том же отделении Денверской больницы. Поэтому мы просто позвонили в Империал и договорились с нашим постоянным семейным врачом, тем самым, который осматривал Колтона в прошлую пятницу, что привезем сына прямо в больницу. Я объяснил Филу, почем мы решили ехать, и он сказал, что понимает, хотя на его лице явно читалось сильное беспокойство. Однако вскоре (мы к этому времени были в дороге уже час или около того) я начал склоняться к мысли, что, возможно, Фил был прав.

Первый тревожный сигнал, на взгляд Сони, прозвучал на стоянке у супермаркета «Сейфвей» неподалеку от Грили: мы остановились там, чтобы купить трусики-подгузники. Дело в том, что Колтон, который ходил на горшок уже более двух лет, намочил прямо в нижнее белье. Больше всего Соню встревожило то, что он даже не запротестовал, когда она уложила его на заднее сиденье внедорожника и надела на него подгузники. При обычных обстоятельствах Колтон бы возмутился: «Я уже не младенец !», а теперь он даже не пискнул.

Вместо этого, усевшись в кресло и пристегнув ремень безопасности, он вдруг схватился за живот и застонал. Все два часа, что мы ехали, он проплакал без остановки, прерываясь примерно каждые полчаса, чтобы вырвать. Я время от времени бросал взгляд в зеркало заднего вида, где отражалось Сонино лицо: на нем читались горе, печаль и беспомощность. Сам я пытался сосредоточиться на поставленной цели: доставить сына в больницу, поставить ему капельницы и остановить обезвоживание организма, которое наверняка уже вступило в силу по мере распространения гриппа.