Жозеф де Гибер - Духовность Общества Иисуса

Возможно, несколько труднее было бы найти до св. Игнатия духовное учение, столь же глубоко сосредоточенное на исполнении воли Божией, на действенной покорности этой воле. В древности, как и в Средние века, существовали пространные комментарии к словам fiat voluntas tua («да будет воля Твоя») из молитвы «Отче наш», изучались и обсуждались различия между voluntas beneplaciti и voluntas signi, обдумывалась и проповедовалась сыновняя покорность водительству промысла Божия. Предаваясь этому водительству, некоторые даже переходили разумные пределы, и во времена Игнатия испанской Инквизиции приходилось иметь дело с dejados, теми, кто предавался ему вплоть до бездействия… Но мне представляется, что никто из великих духовных авторов, живших и творивших до Игнатия, не подчеркивал так сильно, как он, эту преданность воле Божией, прежде всего теми богоугодными действиями, которых требует от нас служение Богу, соединяя в сердцевине духовной жизни эти две идеи – идею служения Богу и покорности воле Божией.

Служение, исполнение воли Божией, со Христом -вождем, вослед за Ним, в единстве с Ним: здесь Игнатий ничего нового не привносит; в своей верности евангельским тайнам, в своем нежном благоговении перед Человечеством Иисуса Христа он просто примыкает к великому средневековому течению, прежде всего, цистерцианскому и францисканскому, почитания этого святого Человечества. Он совершенно особым, индивидуальным образом аккумулирует эту, уже давнюю, традицию, чтобы сообщить собственным мыслям о служении Богу и о покорности воле Божией нечто более конкретное, более притягательное и, прежде всего, чтобы обнаружить весь их богословский смысл, всю истину сверхъестественного порядка, где Христос является единственным Посредником, единственным Путем, ведущим нас к славе Божией.

Тем самым, стало быть, служение из любви, апостольское служение ради вящей славы Божией, в безоговорочном послушании воле Божией, в отречении от всякого себялюбия и от всякого своекорыстия, вослед Христу, горячо любимому Вождю – вот в чем, как представляется, состоит основная суть послания, которое Бог сообщил Игнатию, щедро одарив его мистическими милостями.

Теперь мы должны посмотреть, как сыны основателя воспринимали это послание, хранили его и извлекали из него плоды.

В истории духовности иезуитов после смерти основателя естественным образом выделяется несколько периодов. Это, прежде всего, первые поколения, когда были всё еще живы многочисленные монашествующие, воспитанные непосредственно Игнатием. В это время, искренне стремясь сохранить верность мысли святого, заявляют о себе разнообразные течения, обнаруживающие заметное влияние более старых и уже вполне сложившихся духовных учений. Одним словом, наблюдаются некоторые колебания и одновременно отрадное стремление создать систему духовных воззрений, несущую на себе характерный отпечаток мысли Игнатия и его семьи. В период долгого правления генерала Аквавивы (1581–1615) завершается формирование системы воззрений, а в административном плане – создание организации, отвечающей замыслу Конституций. Если в предшествующий период иезуиты публикуют очень немного духовных трудов и сочинений чисто практического характера, то при Аквавиве и в начальный период правления его преемника Вителлески в изобилии появляются прекрасные духовные трактаты, отличающиеся широтой замысла и продуманной структурой, где излагается в разных аспектах духовное учение, которое станет традиционным учением Общества.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

P. de Puniet O. S. B., La Spiritualité bénédictine, Praglia, 1931, p. 3.

Да будет мне позволено отослать читателя к статье в Gregorianum, t. 19 (1938), p. 263–279, в которой я рассматривал этот вопрос в общих чертах и которую в значительной мере воспроизвожу на последующих страницах.

G. Théry O. P., Caractère généraux de la spiritualité dominicaine, Vie Spir., LIV (1938), p. 23.

И все же попытки решить такого рода научный вопрос, в котором хотели видеть важнейший фактор различия между духовностями, вопрос спецификации благодатных дел по их формальному объекту, не принесли сколько-нибудь заметных результатов: оказалось, в сущности, что достаточно большое количество иезуитов с Суаресом во главе поддерживают эту теорию так же определенно, как и любой доминиканец. Притом духовность этих иезуитов ни в чем не представляется отличной от духовности их собратьев, которые, вместе с Молиной, отрицают необходимость подобной спецификации. Духовное же учение этих последних, напротив, заметно отличается от учения францисканцев-скотистов, которые единодушны с ними в этом теоретическом вопросе.

MHSI, Scr. de S. Ign., I, p. 127; Fontes narrativi, I, p. 140, (lettre de Lainez).

Из обширной литературы, посвященной Devotio moderna (специальная ее библиография была опубликована J. M. E. Dols’ом, Nijmegen, 1936), я отмечу здесь только две книги: P. Debongnie, Jean Mombaer, Louvain, 1927, и A. Hyma, The Christian Renaissance, New York, 1927.

О картузианской обители в Кёльне и ее влиянии см., прежде всего, J. Greven, Die Kolner Kartause, Munster, 1934.

Об Италии см., прежде всего, введение к книге P. Tacchi Venturi, Storia…

См., в особенности, Fidèle de Ros, François d'Osuna. Paris, 1937, и серию статей P. V. Beltran de Heredia, Las corrientes de espiritualidad dominicana entre los dominicos de Castilla en la primera mitad del siglo XVI, Ciencia tomista, 1939 ff., и в виде отдельного издания, Salamanca, 1941.

См., среди прочего, P. Imbart de la Tour, Les Origines de la Réforme, t. II, III, Paris, 1909,1914.

Этот термин «аскетизм» сразу говорит нам о том, что речь идет о явлении, которое А. Бремон (Н. Bremond) назвал «кризисом Упражнений св. Игнатия», и о противоречии между учением отца и учением сынов, порожденном, по его мнению, ложным истолкованием этих Упражнений: сыны пытались найти завершенную форму молитвенной жизни там, где св. Игнатий хотел описать лишь метод аскезы. См., в частности, статьи А. Бремона в Revue des sciences religieuses, VII (Strasbourg, 1927), p. 226–261; 402–428; 579–599; Ascése ou priére? Notes sur la crise des Exercices de S. Ignace, воспроизведенные также в издании Introsuction à la philosophie de la priere, Paris, 1929, и в Vie Spir., XX (avril 1929), Suppl, p. 1–48; 73–112; 147–191; cf. (avril 1930), Suppl, p. 1–28; те же взгляды отражены в томах VII–VIII его Histoire du Sentiment religieux, носящих название «Métaphysique des Saints», Paris, 1928. Ответы P. F. Cavallera на эти статьи можно найти в RAM, 9 (1928), р. 54–90 и 9 (1929), р. 302–322; a P. G. Pigard'a – в Vie Spir., XXII (févr. 1930), Suppl, p. 49–79; ср. также RAM, 10 (1929), p. 175–190, о Métaphysique des Saints.