Абхаядатта - Буддийские мастера-маги. Легенды о махасиддхах

Когда умер старый король Шри-Ланки, придворные астрологи предсказали, что ради блага государства страной должен править второй сын короля. Но молодому принцу меньше всего хотелось занимать трон. Чужды были ему роскошь и великолепие дворца. В глазах принца читалось презрение, когда взгляд его останавливался на стенах королевских покоев, покрытых золотом и серебром и украшенных россыпью драгоценных камней.

Все, что хотел принц, – это стать йогином, и поэтому он решил бежать из дворца. Но, увы, лицо наследника престола было хорошо знакомо каждому, и беглецу не удалось уйти дальше королевского сада. Придворные схватили его, а родные братья заковали в золотые цепи. Но уже на следующую ночь принц подкупил своих стражников золотом и серебром и, переодетый в лохмотья, в сопровождении одного верного помощника бежал из дворца. Когда им удалось уйти довольно далеко, принц щедро наградил преданного слугу и уже в одиночестве отправился в Рамешварам, где наконец и стал йогином.

Принц был счастлив обменять золотой трон на подстилку из оленьей шкуры, а свою обитую шелком роскошную кровать – на кучу мусора. Прекрасный собой, он без труда получал подаяния, а его утонченность и королевские манеры внушали трепет, где бы он ни появлялся.

Йогин-принц странствовал по Индии, пока наконец не добрался до Ваджрасаны – священного места, где Будда Шакьямуни достиг Просветления. Там дакини дали ему поучения о различных видах женской мудрости. Спустя какое-то время он отправился в Паталипутру, что на реке Ганг. Там он изучал Тантру, жил на подаяния и спал на кладбище, где сжигали трупы умерших.

Однажды, когда йогин по обыкновению просил милостыню на рынке, непреодолимое чувство заставило его пойти в таверну, которая оказалась еще и борделем. Кармическая судьба привела его к одной из проституток, в которой йогин сразу распознал воплощение дакини. С глубоким почтением склонился перед ней йогин. Некоторое время дакиня в полном молчании всматривалась в его ум, а затем произнесла: «Четыре твоих физических центра и их энергии – чисты. Но в твоем сердце находится узелок надменности размером с горошину». Затем она выплеснула в его миску помои и отправила восвояси.

Покинув публичный дом, йогин вылил несъедобную жижу в канаву. И в это самое время дакиня, тайком наблюдавшая за ним, с усмешкой прокричала ему вслед: «Как может гурман достичь нирваны?»

Йогин остолбенел. Неужели те предрассудки, которые он впитал с благородным воспитанием, все еще были живы в его уме? Может быть, ему до сих пор одни вещи казались более желанными, чем другие? Такие ошибки не позволят достичь Просветления!

В тот же миг йогин решил полностью избавиться от всех оставшихся предрассудков и на корню пресечь привычный образ мышления. В последующие двенадцать лет он жил на берегах Ганга, питаясь только рыбьими внутренностями, которые рыбаки обычно бросали собакам. За это рыболовы прозвали его Луипой – поедателем рыбьих потрохов. Но для благородного йогина такая пища была нектаром чистого осознавания, благодаря которому он постиг, что природой всех вещей является пустота.

Вскоре молва о Луипе разнеслась далеко за пределы берегов Ганга. Поступки Луипы упоминаются и в легенде о Дарикапе.

Вирупа родился в Бенгалии, в восточной провинции Трипура во времена правления короля Дэвапалы. Ребенком его отдали в прославленный монашеский университет в Сомапури. Там, вместе с тысячами других монахов, он прилежно занимался изучением и медитацией, а спустя какое-то время получил посвящение в Ваджраварахи – дакиню с головой свиньи.

В течение двенадцати лет Вирупа усердно произносил мантру, насчитав двадцать миллионов повторений, но ничего так и не происходило. Ни разу за все эти годы ему даже не приснился сон, указывающий на успехи в практике.

Вирупой овладело такой отвращение к себе и своей, по-видимому, бесполезной практике, что он с отчаянием выбросил свои четки в отхожее место. Когда пришло время вечерней молитвы, четок у него, конечно, при себе не оказалось. Вдруг сияющее видение Ваджраварахи предстало перед Вирупой. Протянув ему изумительную по красоте малу, она сказала:

«О, счастливое дитя, что тебя так печалит? Продолжай свою практику, с тобой мое благословение. Если бы ты только мог ясно увидеть, что вещи не являются чем-то, но не являются и чем-то другим! Оставь свои блуждающие мысли, полные критики. Освободи ум от иллюзий!»

Глубоко вдохновленный этим видением, Вирупа еще двенадцать лет выполнял практику духовной дисциплины своей дакини-гуру и обрел высшее постижение Махамудры.

Обретя власть над двойственностью жизни и смерти, Вирупа больше не видел ничего предосудительного в том, чтобы есть мясо и пить алкоголь, хотя это и запрещалось монастырским уставом. Однажды он попросил прислугу приготовить ему пирог с голубятиной. Слуги немедля поймали нескольких голубей, гнездившихся на карнизе монастырской крыши, свернули им шеи и приготовили к ужину.

Но один из старых монахов заметил исчезновение голубей. С криками: «Пусть покажется тот, кто дерзнул съесть голубей!» он помчался к колоколу, тревожный звон которого призывал немедля собраться всех обитателей монастыря.

«Никто из нас не отважился бы на такой отвратительный поступок», – шептали в изумлении благочестивые монахи. Тогда настоятель монастыря приказал обыскать весь монастырь. Вскоре они обнаружили Вирупу, сидевшего в своей келье перед накрытым столом со стаканом вина, в предвкушении ужина с голубятиной. Вне себя от гнева, монахи вытолкали Вирупу из его жилища и приказали ему незамедлительно покинуть монастырь.

Вирупа снял с себя монашеские одежды и положил их вместе с миской для подаяний перед изображением Будды, которому поклонялся более четверти века. С глубоким почтением он совершил простирания перед изображением и направился к монастырским воротам.

Увидев Вирупу, стражник, охранявший вход в монастырь, спросил его, куда он направляется.