Абхаядатта - Буддийские мастера-маги. Легенды о махасиддхах

Визуализируя эту систему, йогин может манипулировать энергиями различных центров и достигать этим «обычных» целей. Однако главной целью является сосредоточение в центральном канале всех энергопотоков, которые затем направляются вверх – к макушке, ведь именно там достигается абсолютное Освобождение. В этой системе правый, мужской, энергетический канал представляет искусные средства, левый, женский, – совершенную мудрость, а центральный канал – их единство, Махамудру.

Во многих легендах о сиддхах мы встречаем упоминание о наставлениях гуру, касающихся фаз построения и завершения в медитации. Однако из стихотворных поучений, украшающих, как драгоценные камни, повествовательный ряд, бывает сложно понять, каким образом эти наставления выражают ту или иную медитационную фазу. Столкнувшись с таким затруднением, просто исходите из того, что обе фазы отражают принципы медитации: первая – «пустота есть форма», а вторая – «форма есть пустота». К примеру, чаша из черепа символизирует первый принцип, а его пустотность – второй. Фаза построения задействует экстравертивную энергию желания и относится к Отцовской тантре, в то время как в фазе завершения применяется интровертивная энергия отторжения и желание смерти, поэтому она относится к Материнской тантре. Фаза построения указывает на радиальную энергию, а фаза завершения – на центральную.

Постижение Махамудры приходит благодаря единению обеих фаз, которое в свою очередь достигается медитацией на форму и пустоту, одновременной практикой внутреннего видения и концентрации, соединением центробежной и центростремительных энергий, союзом искусных методов и совершенной мудрости. Таким образом, соединенные фазы построения и завершения сливаются воедино в мужской и женский принцип, которые эти фазы символизируют.

Примером таких ловушек могут послужить две цитаты:

«Все дозволено – таков должен быть закон».

«Ничто не истинно, поэтому все разрешено».

Первая принадлежит «великому чудовищу» англичанину Алистеру Кроули – выдающемуся практику классической магии ХХ века. Вторая – Мастеру суфизма Хассану-ибн-Саббаху, основавшему в XI веке в Афганистане орден «хашашинов».

Оба постулата можно отнести и к сиддхам, но с определенными поправками. В их действиях после постижения чистого осознавания и пустоты нет никаких барьеров, ибо мистический опыт переживания единства приводит к неограниченному проявлению сочувственной активности. Поэтому любые поступки сиддхов приносят лишь благо всем живым существам. Без понимания такого единения с другими и, как следствие, без сочувствия ко всем существам тезис Кроули легко можно использовать для оправдания эгоизма, амбициозности и стремления к власти.

Поскольку абсолютная реальность не поддается ни описанию, ни осмыслению, невозможно дать определение «реальному» и отделить его от нереального. Результатом деятельности непросветленного ума являются исключительно иллюзии, а поскольку «объективная реальность» – это и есть сама активность ума, отсюда следует, что ум способен лишь ошибочно толковать иллюзии. Ни в чем нельзя найти твердой основы:

Все наши представления о вещах – иллюзии,

Ибо тот, кто знает, и само знание не материальны.

Каждое мимолетное мгновение обманчиво, поэтому не существует истины.

Как мы видим из этого поучения, сиддх соглашается с предпосылкой Хассана-ибн-Саббаха о том, что «ничто не истинно», однако Хассан-ибн-Саббах из этого заключает, что все дозволено. Сиддх же настаивает на той же оговорке, с которой можно принять принцип Кроули: для того чтобы избежать злоупотребления властью, такие представления, как «я» и «мое», сначала должны раствориться в пустоте. Растворение и утрата эго приводит к исчезновению любых амбиций, а вместе с ними и стремления навязывать свою волю и манипулировать другими.

Возможно, практика полного повиновения, характерная для культа «хашашинов», приводила к результатам, сопоставимым с потерей эго. Однако можно с уверенностью сказать – рано или поздно следовало неотвратимое воздаяние, а с ним и осознание ошибочности изначального суждения Хассана-ибн-Саббаха о том, что все дозволено.

Понимание, что весь мир и все явления в нем – обман, что моральные и общественные ценности – всего лишь производные ума, а вся истина относительна, само по себе не приводит автоматически к освобождению от кармы и ее законов. Такую свободу дает только беспрерывный опыт отождествления с пустотой – абсолютной реальностью.

Презирающие моральные устои материалисты, политики, исповедующие макиавеллизм, а также охотники до чувственных утех и даже послушные последователи амбициозных учителей – все люди, не расплатившиеся по кармическим долгам, но живущие по принципу «все дозволено», остаются подвержены неизбежным и зачастую непостижимым превратностям кармы. Сиддхи же способны постоянно покоиться в абсолютном пространстве осознавания, действовать спонтанно, без мыслей и усилий, при этом без привязанности наблюдая за течением. Поэтому, образно выражаясь, что бы они ни делали, их действия не образуют зыби. Активность сиддхов – это истинное «недеяние», поэтому ее невозможно сопоставить с поступками обычного человека, хотя на первый взгляд может показаться, что между ними нет никакой разницы.

Подобно концепции даосов о недеянии «ву-вэй», активность сиддхов не мотивирована и не направлена на какой-либо объект. Поступки, совершаемые с эгоистичной мотивацией, можно сравнить с попыткой повернуть течение реки вспять для личной или общественной пользы. Подобно камню, брошенному в пруд, такие действия создают один за другим круги причины и следствия, а они, в свою очередь, неотвратимо нахлынут на того, кто побеспокоил глубинные потоки. Так работает карма.

Действия сиддхов – прямая тому противоположность. Все, что бы они ни делали, находится в полной гармонии с вселенским покоем, и может показаться, что через них передается воля вселенной. Сиддхи могут проявлять себя как фокусники, игриво достающие из своих шляп планеты и звезды, или как дирижеры природной симфонии. Именно поэтому непременное, неизбежное и очень характерное недеяние сиддхов называют «самоотверженной деятельностью на благо всех существ».

Что же можно сказать о безумии сиддхов, о полном отсутствии у них внутренних запретов и презрении к общественным устоям? Для самих сиддхов все действия обладают равной ценностью. Только предрассудки и ограниченность двойственного ума заставляют воспринимать одни поступки как гармоничные, бескорыстные и «высокие», а другие – как антисоциальные, возмутительные или безумные.