Бернар Вербер - Танатонавты

Амандина была так довольна, словно мы обсуждали не продолжение экспериментов, а серию зажигательных вечеринок.

– Мы победили, – мурлыкала она.

Фамилия: Кербоз

Имя: Феликс

Цвет волос: редкие, светлые

Рост: 195 см

Особые приметы: высокий, на лице шрамы

Примечание: первый танатонавт, вернувшийся в мир живых

Слабое место: низкий уровень умственного развития

Нам пришлось провести длительное расследование, прежде чем объявить президента Люсиндера величайшим преступником нашего времени, превзошедшим жестокостью Ландрю и Петю [11] Анри Дезире Ландрю (1869–1922): пообещав жениться, увозил женщин в глухие деревни и там убивал. Казнен на гильотине 25 февраля 1922 г. Пьер Марсель Петю (1897–1946) – в марте 1944 г. в его парижской квартире обнаружили 27 трупов. Сам Петю признался в 63 убийствах. Казнен на гильотине 25 мая 1946 г. . Президент Люсиндер, глава государства, избранный большинством французов, хладнокровно дал разрешение на убийство людей, которых даже в глаза не видел.

Его жертвы – заключенные, которые хотели только одного: чтобы им дали возможность искупить свою вину. Президент оправдывается: он убивает для того, чтобы изучать смерть.

Оказывается, у нашего президента есть удивительное хобби… Нет, это не гольф, не экзотическая кулинария и даже не нумизматика, это – смерть!

Заручившись поддержкой сообщников – министра науки Меркассьера, безумного профессора биологии Рауля Разорбака, анестезиолога-недоучки Мишеля Пэнсона и медсестры-карьеристки Амандины Баллю, – президент Люсиндер приступил к бесчеловечным экспериментам.

По предварительным оценкам эта «бригада программируемой смерти» уже отправила на тот свет сто двадцать три заключенных, и все это ради того, чтобы наш президент-самодур удовлетворил свое нездоровое любопытство.

Похоже, мы вернулись во времена варварства, когда римские императоры распоряжались жизнью беззащитных рабов. Несчастных убивали сотнями, чтобы проверить, не оживит ли их кусок хитона Иисуса Христа.

В наше время, однако, нет ни императоров (хотя Люсиндер и сравнивает себя с Цезарем!), ни рабов. Во всяком случае, так мы думали до сих пор. Мы были убеждены, что нами руководит всенародно избранный президент, чья главнейшая обязанность – заботиться о благосостоянии народа!

Возмущенный начальник тюрьмы Флери-Мерожи, не в силах выносить того, что в подвалах его исправительного учреждения растет гора трупов, в эксклюзивном интервью нашей газете рассказал о творящихся злодеяниях, и оппозиция тотчас потребовала лишить Люсиндера президентской неприкосновенности. Парламент создал комиссию для проверки изложенных выше фактов.

Большинство опрошенных министров отказываются верить происходящему, но некоторые из них уже пообещали подать в отставку, если комиссия получит неопровержимые доказательства массовых убийств.

Что же касается Меркассьера, то министр науки, не дожидаясь результатов расследования, бежал вместе с женой в Австралию и скрылся там от правосудия.

Эйфория сменилась горечью. Окрыленные удачей Кербоза, мы взлетели, чтобы тут же упасть под градом обвинений и улюлюканье толпы.

Начальник Флери-Мерожи отлично справился со своей задачей. С каждым днем дело приобретало все большую огласку. Газеты начали массированную атаку. Первые полосы пестрели призывами сдать на опыты нас самих. Опросы показывали, что 78 % населения считало, что нас нужно немедленно упечь за решетку.

Началось уголовное расследование. Нас по очереди вызывали в суд. Мне обещали снисхождение, если я дам показания против своих сообщников, но я держал язык за зубами. Думаю, остальным говорили то же самое.

Явившись с обыском, полиция перевернула мою квартиру вверх дном. Они даже полы вскрыли. Можно подумать, я прячу трупы под паркетом!

На собрании нашего жилищного кооператива меня любезно предупредили: «Чтоб к концу месяца духу твоего здесь не было!» Консьержка объяснила, что из-за меня во всем квартале упали цены на недвижимость.

Я не осмеливался выходить из дому. На улице за мной бежали дети и кричали: «Мясник Флери-Мерожи, мясник Флери-Мерожи!» Чтобы поддержать друг друга, мы стали регулярно собираться у Рауля, который относился ко всему происходившему с полной невозмутимостью. Эти мелкие временные трудности не остановят ход Истории, считал он.

Хладнокровие Рауля было тем более удивительным, что его выгнали из Национального центра научных исследований. Его машину взорвал неизвестно откуда взявшийся «Комитет выживших узников». На двери его дома огромными красными буквами было написано: «Здесь жирует мерзавец, загубивший 123 невинные души».

Однажды, когда мы пытались подбодрить друг друга, вспоминая полет Кербоза, в дверь Рауля позвонил мужчина в шляпе, надвинутой на глаза. Это оказался сам президент Люсиндер. Мы познакомились, и он сообщил последние новости. Ничего хорошего мы не услышали. Усевшись во главе стола, как на совещании, Люсиндер сказал:

– Друзья мои, грядет настоящая буря. То, что мы уже пережили, ни в какое сравнение не идет с тем, что нас ждет. Мои друзья переметнулись во вражеский стан и собираются свести со мной счеты. Им нет никакого дела до погибших заключенных, но они страстно желают заполучить власть. Бывших друзей я опасаюсь больше всего: они знают, как до меня добраться. Сожалею, что втянул вас в это дело, но мы знали, чем рискуем. Эх, если бы только нас не предали этот прохвост Меркассьер и безмозглый начальник Флери-Мерожи!

Итак, президент опустил руки. Я был на грани отчаяния. Рауль же и глазом не моргнул, даже когда булыжник разнес вдребезги еще одно окно в его гостиной. Он налил нам виски.

– Вы все заблуждаетесь. Никогда обстоятельства не были столь благоприятны для нас, – заявил он. – Если бы не эта непредвиденная утечка информации, мы бы все еще возились, как крысы, в тюремном подвале. Но теперь мы стоим на пороге великого дня. Господин президент, весь мир склонит голову перед вашей отвагой и вашим гением.

Люсиндер скептически усмехнулся:

– Что вы, голубчик! Я теперь никто. Не стоит мне льстить.

– Нет-нет, – настаивал мой друг. – Мишель был прав, когда сказал, что надо было как можно быстрее сообщить прессе о наших достижениях. Феликс Кербоз – герой. Он заслуживает известности и признания.

Президент все еще не понимал, куда клонит Рауль. Но я уже догадался и поддержал друга:

– Надо атаковать, а не сидеть в обороне! Все вместе, сообща, против дураков!