Пол Джонс - Точка вымирания

В тот же миг световой оповещатель высоко на стене начал мигать ослепительно-белым светом. Это сопровождалось такой оглушительной сиреной, что руки Эмили непроизвольно взлетели кушам.

– Ох! – воскликнула она, одновременно позволив себе слабую улыбку. Если уж сирена не привлечет к себе внимания людей, значит, это вообще невозможно.

Крепко зажимая уши, Эмили снова побежала к лестнице, открыла дверь и встала так, чтобы одновременно видеть, если кто-то побежит вниз, и наблюдать за указателем этажей лифта – вдруг кто-то решит воспользоваться им, чтобы спуститься на первый этаж.

От пронзительного электронного воя сигнализации у Эмили сразу нестерпимо заболела голова, но она минут пятнадцать стояла на лестничной площадке в надежде, что кто-нибудь все же покажется. Но указатель этажей над лифтом не засветился, и никто не появился на лестнице. Тем не менее Эмили подождала еще пять минут и лишь после этого оставила надежду на то, что в этом доме, кроме нее, есть хоть одна живая душа.

Едва справляясь с подступающим отчаянием, Эмили позволила двери закрыться за ее спиной и побрела в свою квартиру.

Эмили отперла свою входную дверь, вошла, направилась в кухню, налить себе стакан воды, и замерла, увидев распростертое тело Натана.

Такое впечатление, будто, выйдя из квартиры, Эмили немедленно забыла о нем. Она знала, что дело тут в эмоциональной травме от происходящего: слишком многое на нее навалилось, больше, чем способен вынести человек. Как со всем этим справиться? Ведь нет никого, кто мог бы ей помочь. И что ей теперь делать? У нее в кухне лежит тело ее мертвого бойфренда. Это было бы ужасно и в любой другой день, но сегодня обернулось настоящим кошмаром.

Стены квартиры слегка приглушали вой пожарной сирены, но она все равно ревела так, что от нее невозможно было отвлечься, к тому же головная боль расцвела пышным цветом и превратилась в мигрень, от которой немело лицо. Теперь Эмили думала, что мысль включить пожарную сигнализацию оказалась не так хороша, как ей представлялось вначале, когда она была ослеплена идеей найти кого-нибудь живого. Конечно, сирена ревет достаточно громко, чтобы привлечь чье угодно внимание, но как, к чертям свинячьим, теперь ее выключить? От непрерывного воя Эмили потихоньку начала сходить с ума.

Перенапряженные чувства уже не справлялись с происходящим, и Эмили почувствовала, как сознание потихоньку соскальзывает в приятное безопасное убежище где-то глубоко внутри черепа. Было так заманчиво отключиться от реальности, разрешить себе забыть обо всей этой богомерзкой переделке, в которой она очутилась. Но Эмили знала, что если она позволит себе роскошь побега от реальности, то рискует уже не вернуться обратно. Она чувствовала, что стоит на самом краю пропасти безумия. Достаточно сделать лишь маленький шажок, и все будет кончено.

И, господи, это было очень-очень соблазнительно.

– Нет, – сказала Эмили сквозь крепко, до боли в челюстях, стиснутые зубы, – этого не будет.

Она изгнала из головы мысль о том, чтобы сдаться. Она выжила. Она всегда была из тех, кто выживает, и была уверена: этот факт не изменится лишь потому, что, кажется, миру пришел конец.

Эмили направилась в спальню, изо всех сил стараясь абстрагироваться от воя сирены и сообразить, как быть дальше. Открыв бельевой шкаф, извлекла оттуда пару простыней, верхнюю зашвырнула обратно, выбрав нижнюю, эластичную. По счастью, она оказалась двуспальной; простыни меньшего размера для замысла Эмили не годились.

Вернувшись к телу Натана, она прикинула, как реализовать задуманное. Натан сидел прямо, и это облегчало задачу, но он весил около ста восьмидесяти фунтов [8] Фунт (англ, pound, сокращение lb 3) – одна из наиболее распространенных единиц массы в англоязычных странах (США, Великобритания и др.). Сейчас английский 1 фунт = 0,453 кг. , и Эмили сомневалась, что сможет тащить такой вес – мертвый вес, завопил ее мозг, но она проигнорировала этот вопль, – если что-то пойдет не так.

Взявшись за верхнюю кромку развернутой простыни, Эмили развела руки пошире, накинула ткань на голову Натана и пропихнула простыню между его плечами и холодильником. Чтобы тело не упало на нее, Эмили пришлось правым коленом упереться в его грудную клетку. Натянув простыню вначале на левое, а потом и на правое плечо Натана, она поднатужилась, закутала его локти и натянула простыню на ноги. Убедившись, что все получилось как надо, Эмили соединила края простыни и толкнула Натана в плечо.

Тело медленно сползло по холодильнику вниз и лежало теперь на полу. Эмили пришлось поднапрячься, чтобы освободить придавленный краешек простыни. Схватив тело за лодыжки, она распрямила ему ноги, потом снова взялась за плечи, все еще удерживая края простыни, и толкнула.

Тело Натана оказалось вниз лицом на кухонном полу, целиком обернутое простыней, будто какая-то современная мумия.

Эмили уже точно знала, как поступит с Натаном. Вначале она подумала о лифте, но не смогла заставить себя оттащить тело туда, поэтому решила остановиться на квартире с мертвой семьей. Это было дальше, но казалось как-то правильнее.

В одном из кухонных ящиков лежал моток бечевки, и Эмили отрезала от него несколько кусков фута по четыре. Выровняв тело, она поверх простыни обвязала бечевкой шею Натана, щиколотки и туловище так, чтобы руки лежали по швам.

Покончив с этим, Эмили сделала петлю, связав два нижних конца простыни и обвязав их веревками так, чтобы за них можно было ухватиться. Журналистка несколько раз на пробу потянула на себя простыню и убедилась, что конструкция получилась крепкой и надежной. Удовлетворенная результатом, она вцепилась обеими руками в петлю и поволокла тело бойфренда к входной двери.

В кухне с гладким плиточным полом дело шло довольно легко, но, когда она вытащила труп на ковровое покрытие прихожей, стало гораздо тяжелее. К тому времени, как она оказалась в коридоре семнадцатого этажа, Эмили запыхалась, и с нее сошло семь потов. Выпустив петлю, она на минутку остановилась, чтобы перевести дух. Здесь сирена верещала куда громче и терзал мозг, будто грохот туземных барабанов. Эмили почувствовала, как забилась жилка на виске, и голова затрещала от боли.

Когда журналистка преодолела полпути до лифта, у нее возникло ощущение, что череп вот-вот взорвется. Все мышцы горели, ныл каждый сустав пальцев, которыми она намертво вцепилась в простыню, чтобы та не выскользнула из ее хватки. У Эмили даже возник соблазн оставить тут тело на ночь, но мысль о том, что с утра ей первым делом придется снова взяться за лямку, оказалась невыносимой. Она перехватила петлю, стиснула пальцы так, что костяшки затрещали, согнулась и поволокла свой ужасный груз к дверям квартиры номер тридцать два.