Фрэнк Герберт - Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник)

– Он всегда так разговаривает, – извинился Отхейм.

– Я не говорю, – отозвался Биджас, – я использую речевую машину. Пусть она скрипит и стонет, но все-таки она моя.

Игрушка, сработанная тлейлаксу, думал Пауль, ученая и бойкая бестия. Бене Тлейлаксу не бросаются подобными ценностями. Он повернулся и внимательно поглядел на карлика. Круглые глаза, синие, как у фримена, безмятежно встретили его взгляд.

– Ну, Биджас, какими же еще талантами ты обладаешь? – спросил Пауль.

– Я знаю, когда наступает пора уходить, – отвечал тот. – Таким даром обладают немногие из мужей. Есть время оканчивать… когда доброе начало положено. Пора начинать уходить, Усул.

Пауль вновь обратился к воспоминанию: карлика в видении не было, но слова вполне соответствовали ситуации.

– У двери ты назвал меня «сир», – ответил Пауль, – значит, ты знаешь, кто я?

– Сир, вы же сир с головы до пят, – ухмыляясь, отвечал Биджас, – и сиром являетесь в большей степени, чем основанием столпа – усулом. Вы – Император. Пауль Муад’Диб Атрейдес. И одновременно мой собственный палец. – Он поднял указательный палец на правой руке.

– Биджас! – осадила его Дхури. – Не искушай судьбу.

– Какую судьбу? Свой только палец, – визгливо возразил Биджас. Он показал на Усула. – Я указываю пальцем на Усула. Разве мой палец не совмещается с ним? Или же он отражает нечто более фундаментальное? – Он поднес палец к глазам, насмешливо повертел им, потом произнес: – Ах-хх, вы правы, это всего только палец.

– Он любит пустую трескотню, – озабоченным тоном проговорила Дхури. – Потому-то его тлейлаксу и бросили.

– Я не нуждаюсь в покровительстве, – возразил Биджас, – но тем не менее у меня новый покровитель. Загадочны деяния пальца… – Странно яркими глазами он поглядел на Дхури и Отхейма. – Слаба связь между нами, Отхейм. Пара слезинок – и в путь. – Огромные ступни карлика шаркнули об пол, он повернулся к Императору:

– Ах-хх, патрон! Как долго мне пришлось искать вас!

Пауль кивнул.

– Усул будет добр ко мне? – спросил Биджас. – Вы ведь знаете – я личность. Личности могут обладать разной величиной… и обличьем. И это – одно из обличий. Я слаб телом, но могуч речью; меня легко прокормить и трудно насытить. Опустошайте меня, но внутри все равно останется больше, чем вложили люди.

– У нас нет времени на твои дурацкие загадки, – буркнула Дхури. – Вам следовало бы уже идти.

– Я просто нашпигован загадками, – ответил Биджас. – И не все дурацкие. Если пора уходить – значит, следует уйти. Так, Усул? Дхури говорит правду, и мои способности позволяют мне слышать это.

– Так ты чувствуешь правду? – спросил Пауль, решив в точности выдержать время, отмеренное видением. Все лучше, чем вносить возмущения, этим усугубляя последствия. Отхейм должен еще сказать кое-что, иначе время потечет еще более ужасающим путем.

– Я чувствую настоящее , – отвечал Биджас.

Пауль заметил, что карлик нервничает. Неужели человечек представляет себе, что случится? Или же Биджас – сам себе оракул?

– Ты спросила о Лихне? – внезапно проговорил Отхейм, поглядев на Дхури единственным здоровым оком.

– Лихна в безопасности, – отвечала Дхури.

Пауль опустил голову, чтобы выражение лица не выдало его. В безопасности!.. Испепеленные останки, погребенные в тайной могиле.

– Хорошо, – проговорил Отхейм, принимая жест Пауля за знак согласия. – Хоть что-то доброе посреди всего зла. Усул, мне не нравится мир, который мы создаем, ты это знаешь? Лучше было оставаться в Пустыне и враждовать с одними Харконненами.

– Тонкая грань отделяет порой врага от друга, – заметил Биджас. – Там, где кончается эта грань, нет ни конца, ни начала. Все, заканчиваем, друзья мои. – Он подошел к Паулю, переваливаясь с ноги на ногу.

– Что же это такое – чувствовать настоящее? – тянул время Пауль, заставляя карлика нервничать.

– Настоящее! – трепеща, проговорил Биджас. – Настоящее! Настоящее! – он потянул Пауля за рукав. – По-настоящему – нам пора уходить! Вот настоящее!

– Ах ты, погремушка, пустой болтун, – проговорил Отхейм, здоровым глазом не без симпатии глядя на Биджаса.

– Сигнал к отправлению может подать даже погремушка, – отвечал Биджас. – Слезы тоже. Давайте же отправляться, пока на это еще есть время, пока есть еще время для начала!

– Биджас, чего ты боишься? – спросил Пауль.

– Я чувствую, как ищет меня дух, – пробормотал Биджас. Пот выступил на его лбу, щека дергалась. – Я боюсь того, кто не думает, у кого нет тела, кроме моего, и оно укрывается в самом себе. Я боюсь того, что вижу, и того, чего не вижу.

Карлик провидит будущее, думал Пауль. Значит, и Биджасу открыта судьба оракула. Но разделит ли карлик участь оракула? И насколько велик его дар? А не мог ли он увидеть тех, кто затеял Таро Дюны? Или кого-то еще более великого? Сколь многое открылось ему?

– Идите-ка лучше, – проговорила Дхури, – Биджас прав.

– Каждая минута, которую мы теряем здесь, – отвечал Биджас, – продлевает… продлевает настоящее!

Каждая минута, которую я теряю здесь, отодвигает мою вину, думал Пауль. Ядовитое дыхание червя, клубы пыли, в которых блестели зубы, уже охватило его. Это было давно, но он словно обонял этот запах. Он просто ощущал, как ждал его червь – «могила Пустыни».

– Неспокойные времена, – проговорил он, ища отклика у Отхейма.

– Фрименам ведомо, что делать во времена тревог.

Отхейм нервно кивнул.

Пауль смотрел на Дхури. Ждал он не благодарности, она только усугубила бы его груз, но горький взгляд Отхейма и острая жалость в глазах Дхури лишили его решимости. Разве мало такой цены?

– Дальнейшая задержка бессмысленна, – проговорила Дхури.

– Усул, что должен делать, делай, – проскрипел Отхейм.

Пауль вздохнул. Слова эти завершали видение.

– Я рассчитаюсь, – ответил он, чтобы все закончилось как положено. Повернулся и вышел из комнаты, Биджас шлепал сзади.

– Прошлое, прошлое… – бормотал на ходу карлик. – Пусть прошлое останется в прошлом и погибнет, где суждено. Грязный был день.

Необходимо скрывать от себя насилие, замышляемое нами относительно других людей. Лишить человека жизни или одного только часа из нее – разница только в количестве. Ты подвергаешь насилию, значит, расходуешь его энергию. Свои коварные намерения можно скрыть изощренными эвфемизмами, но любое применение силы основывается на одном и том же положении: «я потребляю твою энергию».

Первая луна уже высоко поднялась над городом, когда Пауль, окруженный мерцанием щита, вышел из тупика. Ветер сдувал со скал песок, гнал пыль по узкой улочке, Биджас моргал и прикрывал глаза.