Дэвид Брин - Погружение в Солнце

Кулла привел его на второй этаж, к массивной дубовой двери. Без стука распахнув ее, пришелец первым вошел в зал, где проходила встреча.

Джейкоб заметил двух человек и еще двух инопланетян, не считая Куллы: один был небольшого роста и покрыт шерстью, а другой еще мельче и смахивал на ящерицу. Они расположились на подушках между какими-то раскидистыми комнатными растениями и окном во всю стену, из которого открывался вид на бухту.

Джейкоб попытался проанализировать произведенное инопланетянами впечатление, пока не попал в поле их зрения, но не прошло и секунды, как кто-то окликнул его по имени.

– Джейкоб, друг мой! Как это любезно с твоей стороны – приехать и уделить нам свое драгоценное время! – свистящий голос, несомненно, принадлежал Фэйгину. Джейкоб торопливо огляделся.

– Фэйгин, но где…

– Я здесь.

Он снова поглядел на компанию у окна. Люди и мохнатый ПВЦ поднялись со своих мест, один только пришелец-ящер не сдвинулся с подушки.

Джейкоб проследил взглядом дальше и вдруг опознал Фэйгина в одном из «комнатных растений». Увенчанная серебристыми чешуйками ботва старого кантена нежно зазвенела от легкого бриза.

Джейкоб улыбнулся. Всякий раз при встрече с Фэйгином он сталкивался с одной и той же проблемой. Когда общаешься с гуманоидами, обычно стараешься отыскать лицо или некую часть тела, выполняющую те же функции. И в большинстве случаев найти в странных инопланетных чертах место, на котором можно сфокусировать взгляд, удается быстро и без труда.

Почти у каждого имеется какая-нибудь анатомическая деталь, к которой невольно начинаешь обращаться, подразумевая, что этот орган отвечает за восприятие. У людей, а зачастую и у инопланетян такой деталью служат глаза.

У кантена глаз не было. Джейкоб подозревал, что яркие серебристые наросты, звеневшие, как колокольчики, играли в организме Фэйгина роль световых рецепторов. Если так, то от этого знания все равно мало толку. В результате приходилось смотреть на всего Фэйгина целиком, а не довольствоваться какой-то одной точкой, олицетворявшей его «я». Это заставляло Джейкоба гадать, какая из двух версий менее вероятна: что он все-таки сумел привязаться к пришельцу, невзирая на эту помеху, или что он, несмотря на многолетнюю дружбу, все еще ощущает в присутствии Фэйгина неловкость.

Темное, покрытое листвой туловище Фэйгина отделилось от окна и устремилось навстречу другу, то и дело выгибаясь и поочередно выбрасывая вперед узловатые корни. Джейкоб удостоил его полусерьезным-полушутливым поклоном и стал ждать дальнейшего развития событий.

– Джейкоб Альварес Демва, а-Человек, уль-Дельфин-уль-Шимпанзе, приветствуем тебя. Для столь ничтожного создания, как я, огромная радость ощущать тебя сегодня, в очередной раз, – речь Фэйгина была четкой, однако он неосознанно произносил фразы как бы нараспев, из-за чего его акцент напоминал помесь шведского и кантонского. Язык дельфинов и троичный код давались ему куда легче.

– Фэйгин, а-Кантен, аб-Линтен-аб-Сикул-уль-Ниш, Миорки Кифу, рад снова видеть тебя! – Джейкоб поклонился.

– Эти досточтимые создания явились сюда, чтобы обменяться с тобой мудростью, дружище Джейкоб, – сообщил Фэйгин. – Надеюсь, ты готов к церемонии знакомства.

Джейкоб настроился, стараясь зафиксировать в памяти витиеватые имена пришельцев и уделяя им не меньше внимания, чем их наружности. Имена патронов и цепочка имен клиентов способны немало поведать о статусе каждого из присутствующих. Он кивком попросил Фэйгина приступить к представлению.

– Позволь официально представить тебя Буббакубу, а-Пил, аб-Киса-аб-Соро-аб-Хул-аб-Пубер-уль-Гелло-уль-Принг, из Института при Библиотеке.

Один из ПВЦ сделал шаг вперед. В первые секунды знакомства у Джейкоба возник образ-гештальт: серый плюшевый медвежонок ростом в четыре фута. Однако широкая морда и густые ресницы не совсем укладывались в этот портрет.

Так вот он какой, этот Буббакуб, директор филиала Библиотеки! Филиал Библиотеки в Ла-Пасе практически свел на нет тот чахлый торговый баланс, которого Земля сумела достичь за годы после контакта. Но даже при таких раскладах колоссальный труд по приспособлению крошечного заштатного филиала к нуждам людей осуществлялся силами Института при Библиотеке безвозмездно, как акт благотворительности, с целью помочь «слаборазвитой» человеческой расе догнать остальную галактику. Как руководитель филиала Буббакуб считался одним из самых высокопоставленных инопланетян на Земле. Его многочисленные родовые имена также указывали на высокий статус – даже выше, чем у Фэйгина.

Четырехкратное повторение частицы «аб» означало, что родичей Буббакуба приобщила к духовности другая разумная раса, а ту, в свою очередь, третья, и так далее, вплоть до овеянной мифами изначальной расы, произошедшей от Прародителей, а также что эти четыре «родительские» расы по-прежнему живут где-то на просторах Галактики. Столь длинная цепочка свидетельствует о высоком положении в разветвленной галактической культуре, где каждая раса, освоившая космические путешествия (пожалуй, за одним-единственным исключением – человечество), была выведена из состояния полуразумных дикарей и взращена какой-то предшествующей покорившей космос расой.

Удвоенная частица «уль» говорила о том, что и сами пилы стали воспитателями-патронами для двух новых культур. И это тоже упрочило их авторитет.

Единственным обстоятельством, не дававшим всей галактике окончательно задрать нос по отношению к «сиротской» человеческой расе, стал довод, что человеку и самому посчастливилось дважды опекать новые разумные расы, и случилось это еще до того, как «Везарий», вступивший в контакт с ПВЦ, вернулся домой.

Пришелец отвесил некое подобие поклона.

– Меня зовут Буббакуб.

Голос звучал как-то искусственно и доносился из диска, висевшего у пила на шее.

Это же водор! Значит, пилам для общения на английском языке требуется аппарат-помощник. Исходя из простоты устройства, намного уступавшего в размерах приборам, которыми пользовались инопланетные гости, чья родная речь напоминала чириканье или скрип, Джейкоб предположил, что Буббакуб на самом деле способен воспроизводить английские слова, но на частоте ниже той, какую улавливает человеческое ухо. Решив принять на веру, что его-то собеседник расслышит, он кивнул и сказал:

– Меня зовут Джейкоб. Добро пожаловать на Землю!

Рот Буббакуба несколько раз беззвучно раскрылся и закрылся.

– Спасибо, – зажужжал водор, выплевывая короткие рубленые слова. – Рад здесь находиться.

– Всегда к вашим услугам как коренной житель принимающей вас планеты. – Джейкоб поклонился на самую малость ниже, чем кланялся Буббакуб. Пришелец, по-видимому вполне удовлетворенный, вернулся на свое место.