Кэт Фоллз - Нелюдь

– Почему нет? – Выходит, моему отцу можно было рисковать заражением и арестом, а ему нет?

– За все это платит «Титан». – Он обвел дрожащей рукой комнату и коридор за ней. – Они надеются, что я найду способ создать вакцину для их патрулей. Те, кто уже заразился, их не интересуют. Ильза Прейжан из руководства «Титана» ясно дала мне понять, что если я хоть раз пересеку реку, даже для сбора информации, она прекратит субсидировать мою работу. Понимаешь ли, корпорация, которая получает деньги за охрану карантинной линии, не может себе позволить платить сотруднику, который нарушает карантин. Поэтому я благодарен твоему отцу. Я бы не смог работать без него.

– А вы знаете, где он сейчас?

– Мак как раз вчера заходил в лагерь. Он заскочил ко мне на минутку, сказать, что агенты биозащиты шли за ним по пятам. Но их не было. По крайней мере, я их не видел. – Доктор Круз принялся хлопать себя по карманам, пока не нашел маленький синий ингалятор.

Я вспомнила предупреждение Эверсона, что после дозы снотворного с доктором будет бесполезно разговаривать:

– А куда он направился?

Доктор Круз встряхнул ингалятор, нахмурился и отбросил его.

– Он пошел в городок Молин, где находится тот самый карантинный блок, о котором я тебе говорил. У него там друзья.

У меня пересохло во рту. Отец направился обратно в Дикую Зону, где мутанты с рогами и когтями разрывали людей на куски. Даже учитывая разработанный для них ингибитор, это было похоже на самоубийство.

– Что, если один из них укусит его?

– Не думаю. Вроде бы ни один еще не дошел до третьей стадии.

– Что?

– Извини, ты беспокоишься об отце, а я рассуждаю как вирусолог.

– Ничего, но, пожалуйста, объясните мне, в чем дело.

Доктор Круз кивнул и наклонился вперед, упершись руками в колени:

– Существует три стадии развития вируса «Ferae». Первая стадия наступает в течение десяти часов после заражения и характеризуется высокой температурой. Когда вирус закрепляется в организме, состояние зараженного стабилизируется, и температура спадает. После этого вирус начинает постепенно захватывать все новые участки организма, и у больного начинают проявляться физические признаки заражения. – Он махнул рукой в сторону папки с фотографиями. – Как правило, это какие-либо анатомические искажения. Эта стадия может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет. Тут все зависит от общего состояния здоровья, генетики, доступности противовирусных лекарств…

Доктор вздохнул и устало потер глаза.

– Во время третьей, финальной, стадии зараженный впадает в безумие. Вирус проникает в мозг, управление поведением переходит к мозжечку, и в результате пациент становится звероподобным и крайне агрессивным.

– О, боже. – А я-то думала, что самое страшное было на тех фотографиях. Мой мозг наложил звуки, которые я слышала из за реки, на образы на снимках, и это было чудовищно.

– Инкубация, мутация, психоз – три стадии развития вируса. – Доктор Круз поднялся и, пошатываясь, двинулся к своему столу. – Сперва мы сравнивали этот вирус с вирусом бешенства. Но теперь понятно, что он гораздо больше похож на сифилис: у него тоже есть симптоматическая стадия, которая может длиться годами, прежде чем наступит безумие.

Порывшись в ящике стола, доктор выудил ингалятор и мечтательно улыбнулся, глядя на снотворное.

– Мак говорил мне, что люди в Молине еще не дошли до последней стадии, возможно, благодаря ингибитору, который он им передает. Кто знает? – Сжав трубку ингалятора, доктор сделал глубокий вдох, но, к моему удивлению, не уснул сразу, как мой отец после дозы «Сна». Доктор Круз, наоборот, даже выпрямился в кресле.

– Не волнуйся за него, Дилэйни. Он просто отсидится в надежном месте какое-то время и вернется, когда опасность исчезнет.

– Она не исчезнет. – Я чувствовала, как у меня начинает стучать в висках. – Агенты биозащиты на самом деле преследовали его. У них есть видеозапись, как он нарушил линию карантина.

Взгляд доктора заострился, несмотря на снотворное:

– Ты видела эту запись? Ты точно знаешь, что она существует?

Я кивнула:

– Где находится этот Молин?

Мне нужно было понять, насколько далеко в Дикую Зону ушел отец. Я достала из сумки карту и расстелила ее на столе:

– Покажите мне, где это.

Я сама не понимала, зачем мне это. Сперлинг приказала вернуться, если я не смогу немедленно найти отца. Но я следила за пальцем доктора Круза, упершимся в маленький кружок на карте, обведенный темными чернилами.

– Это прямо через реку, – сказал доктор. – Напротив северо-восточной оконечности острова. Раньше там был мост, но сейчас, разумеется, его нет.

Я дотронулась до тоненькой линии, представлявшей единственный и последний мост через Миссисипи. Как и тот мост, который я пересекла, чтобы добраться сюда, последний мост в Дикую Зону находился на южной оконечности острова.

– Какого размера Арсенальный остров?

– Около тысячи акров [1] Акр – земельная мера в Англии и Америке, равная 4047 кв. м (здесь и далее. – Прим. пер.). .

– Я имела в виду, в длину?

– Чуть больше трех миль. – Доктор опустился в кресло возле своего стола. – Они пригрозили расстрелять его?

– Да, – тихо ответила я.

Доктор устало провел рукой по лицу:

– Мак знал, что это может случиться, что когда-нибудь он не сможет вернуться на Запад.

– Тогда почему он не сказал мне? Почему вообще не рассказал, что он добытчик, и даже не упомянул о чем-то подобном? – Мой голос прозвучал резче, чем мне хотелось, и я почувствовала себя предательницей.

– Может, тебе будет легче понять, если я скажу, что Мак все время задавался тем же самым вопросом, но его останавливал фактор детектора лжи.

– Какого детектора лжи?

– Того, который тебя заставили бы пройти, если бы его поймали. У них отличные детекторы, точность результата почти сто процентов. Тело человека передает его малейшими изменениями в биохимии организма. Если бы тест установил, что ты знала о занятиях отца, тебя обвинили бы в предательстве и казнили заодно с ним.

Я вздрогнула. Я-то представляла себе, как расстреливают моего отца… Оказывается, он уже много лет боялся того же и представлял себе, как казнят меня. Внутреннее напряжение чуть спало – в первый раз с того момента, как агенты биозащиты вытащили меня с вечеринки. Теперь я понимала молчание отца. Если бы только мне удалось поговорить с ним и рассказать о предложении директора Сперлинг. Все его проблемы остались бы позади.

– Как мне связаться с ним? – спросила я доктора Круза.

– Это невозможно. Придется ждать, пока Мак не объявится сам.

– Ждать? – У меня не было времени ждать. Точнее, его не было у отца.

– Ты можешь пока остаться здесь. Как Эверсон, как я, – пробормотал доктор. – Останься ради отца.