Джон Коннолли - Музыка ночи

– Вы вернете мой саквояж?

Мистер Бергер передал ему свой трофей. И незнакомец вместе с саквояжем прошел за прилавок, а оттуда в жилую комнату. Пока его не было, мистер Бергер поступил так, как везде и всюду поступают библиофилы. Он начал изучать содержимое ближнего стеллажа. Полки располагались в алфавитном порядке, и вышло так, что рука легла на букву «Д». Здесь стояло не совсем полное собрание Чарльза Диккенса, рассчитанное, по всей видимости, на широкого читателя. Подозрительно отсутствовал « Наш общий друг », но « Оливер Твист » был на месте, а с ним « Дэвид Копперфилд », « Повесть о двух городах» , « Записки Пиквикского клуба » и ряд других. Все издания на вид очень старые. Мистер Бергер снял с полки « Оливера Твиста » и изучил выходные данные. Переплет – бурая ткань с золотым тиснением, логотип издательства внизу корешка. Автором на титульном листе значится « Боз », а не Чарльз Диккенс [7] Псевдоним Чарльза Диккенса в период написания «Записок Пиквикского клуба» и очерков в «Морнинг Кроникл». – то есть речь идет об издании очень раннем, поистине реликтовом, что подтверждается именем издателя и годом выпуска: «Ричард Бентли, Лондон, 1838». В руках у мистера Бергера было уникальное издание, фактически первый тираж романа.

– Прошу вас, осторожней, – послышался голос пожилого господина, бдительно дежурящего рядом.

Но мистер Бергер уже вернул « Оливера Твиста » на полку, а сейчас рассматривал « Повесть о двух городах »; его, пожалуй, самый любимый роман. Ого! « Чепмени Холл », 1859, суконная красная обложка. Еще одно первое издание. Самым удивительным открытием стал том « Записок Пиквикского клуба » – нестандартно большой, он представлял собой не печатный экземпляр, а манускрипт. Мистеру Бергеру было известно, что рукописи Диккенса хранятся по большей части в музее Виктории и Альберта [8] Крупнейший музей декоративно-прикладного искусства (Лондон), названный в честь королевы Виктории и принца Альберта. , входя в Форстерскую коллекцию (он успел их посмотреть как раз перед закрытием экспозиции). Остальное хранилось в Британской библиотеке, Висбечском музее и библиотеке Моргана в Нью-Йорке. Фрагменты « Записок Пиквикского клуба » составляли часть коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки, но, насколько известно, полной рукописи книги не значилось нигде. За исключением, получается, частной библиотеки Кэкстона в Глоссоме, Англия.

– Так ведь это… – сорвалось с губ у мистера Бергера. – Я думаю, что…

Он не успел договорить: пожилой господин нежным движением вынул том у гостя из рук и вернул на полку.

– А то вы не видите, – сказал он с легким укором.

На мистера Бергера он взирал более задумчиво, чем прежде, как будто очевидная любовь визитера к книгам вызывала в нем переоценку психологического портрета гостя.

– И компания у него, смею сказать, вполне достойная.

Господин широким жестом обвел ряды полок. Они тянулись, уходя в полутьму, поскольку чахлый желтоватый свет до конца помещения не дотягивался. Помимо полок, справа и слева в стенах библиотеки виднелись еще и двери. Похоже, они были во внешних стенах, хотя при осмотре здания снаружи мистер Бергер их не замечал. Возможно, проемы заложили кирпичами, хотя сделать это, не оставив следов, было бы сложно. А впрочем, кто его знает.

– Это все первоиздания? – спросил мистер Бергер.

– Да, верно… или беловые рукописи. Первоиздания для наших целей вполне годятся, а манускрипты – так сказать, призовые.

– Я, с вашего позволения, взгляну? – робко попросил мистер Бергер. – Трогать даже и не буду. Я просто полюбуюсь.

– Возможно, позже, – уклонился пожилой господин. – Вы мне еще не сказали, зачем вы здесь.

Мистер Бергер сглотнул. О происшествии на рельсах он после бесплодного разбирательства с инспектором Карсуэллом до сих пор помалкивал.

– Гм, – вымолвил он после паузы. – В общем, на моих глазах под поезд бросилась некая женщина. Совершила самоубийство – казалось бы. А через какое-то время я увидел, как она же пытается проделать это снова, но я остановил ее. И мне подумалось, что она могла прийти сюда. И я практически в этом уверен.

– Оригинально, – пустым голосом заметил господин.

– Я тоже так подумал, – признался мистер Бергер.

– У вас нет никаких соображений, кем могла быть женщина?

– Да как-то теряюсь, – пожал плечами мистер Бергер.

– А если поразмыслить? Пофантазировать, если хотите?

– Может показаться странным.

– Несомненно.

– Еще подумаете, что я сумасшедший.

– Любезный мой друг, мы с вами едва знакомы. Выносить подобное суждение, не состоя с человеком в более тесном знакомстве, я бы не осмелился.

Мистер Бергер приободрился. Путь проделан неблизкий; не мешало бы и закончить утомительное странствие.

– По-моему, это могла быть… Анна Каренина. – На всякий случай, чтобы не выглядеть нелепо, мистер Бергер поспешно добавил: – Или призрак, хотя для привидения она смотрелась слишком материально.

– Она не призрак, – пробормотал господин.

– Вы правы. И она выглядела так… реально. Хотя у вас наверняка готов ответ, что она конечно же не Анна Каренина.

Пожилой господин снова пощипал себе ус. Взгляд отдаленно-глубоких глаз выказывал внутреннюю борьбу.

– Положа руку на сердце, не стану отрицать, что это и есть Анна Каренина, – вымолвил он.

Мистер Бергер, подавшись к своему визави, значаще понизил голос:

– Речь идет о какой-то сумасбродке? О психически больной женщине, считающей себя Анной Карениной?

– Нет. Вы вот думаете , что она Анна Каренина. А она знает , что она Анна Каренина.

– Что? – ошеломленно переспросил мистер Бергер. – Вы имеете в виду, что она и есть Анна Каренина? Но позвольте: ведь Анна Каренина – персонаж из книги Льва Толстого. В действительности ее не существует.

– Неужели? Но вы только что заявили, что не усомнились в ее подлинности.

– Нет. Я лишь сказал, что та женщина казалась реальной.

– И что вы сочли, что она – Анна Каренина.

– Да. Я… Понимаете ли, одно дело – тешить себя иллюзией или представлять такую возможность. Но даже такие мысли подразумевают особый подтекст, и я смею надеяться, что рано или поздно всему этому отыщется рациональное объяснение.

– У вас имеется логичное объяснение?

– Но где-то же оно есть, – развел руками мистер Бергер. – Просто пока не приходит на ум.

У него уже шла кругом голова.

– Как насчет чашки чаю? – неожиданно спросил пожилой господин.

– Пожалуй, не откажусь, – рассудительно ответил мистер Бергер.

За разговором они сидели в комнате пожилого господина и пили чай из фарфоровых чашек – на оловянном блюде лежали ломтики фруктового пирога. Горел камин, а в углу уютно светила лампа. Стены были украшены изысканными и явно старинными полотнами. Стиль некоторых из них был мистеру Бергеру знаком. Биться об заклад он не рисковал, однако готов был поспорить, что как минимум одно из них принадлежит кисти Тернера, одно – Констеблю, и еще две – Ромни (портрет и пейзаж) [9] Уильям Тернер, Джон Констебль, Джордж Ромни – английские живописцы XVIII в. . Пожилой джентльмен представился как мистер Гедеон, библиотекарь Кэкстона вот уже более сорока лет. Должность эта, пояснил он, вменяет ему содержать, а по мере надобности и пополнять коллекцию, при необходимости осуществлять реставрационную работу и, разумеется, присматривать за персонажами.