Анатолий Шиманский - Америка глазами русского ковбоя

Вернувшись в дом Трэйси, я нашел ее в вихре руководства деятельностью двух уборщиц и плотника. Она носилась по своим владениям и раздавала указания, которые никто не воспринимал. Уборщицы-полячки не понимали по-английски, а плотник Джим Скотт давно уже понял, что «выслушай женщину – и сделай наоборот».

Джим был давним приятелем Трэйси и ее мужа, с которым она была в процессе развода. Большую часть года Джим жил у себя на ферме, расположенной в горах острова Молокаи. Двадцать лет назад он впервые оказался на Гавайских островах и влюбился в них навсегда. На его счастье, тогда на продажу был выставлен участок земли в четыре гектара, и всего-то за 23 000 долларов. Естественно, денег таких у Джима не было, и он ринулся к отцу в Детройт, чтобы занять эту сумму.

Отец всю жизнь проработал на конвейере автомобильного завода и считал, что на Гавайи можно ехать отдыхать после выхода на пенсию, а не до. Сын же решил начать жизнь с отдыха, что было явно против моральных устоев старого американского пролетария. Несколько дней длилась битва идеологий, но молодость победила. Правда, деньги были даны Джиму под высокий процент, и недвижимость переходила в собственность отца в случае неуплаты долга. На остров Молокаи Джим вернулся хозяином фермы. Он смог за десять лет расплатиться с отцом, работая на строительстве домов в столице штата, Гонолулу.

Вот и кайфует Джим в долине Вэлуа (в переводе с гавайского «многоводье»), названной так из-за трехсот водопадов, обрушивающихся с гор в долину. Соседи – ему под стать: работают только изредка, питаясь тем, что выращивают на своей земле. Кличка у него там – Манговый Джим, данная за пристрастие к выращиванию манговых деревьев. Есть у него также вкуснейшие сорта маниоки и других островных фруктов и овощей. Когда хочется мяса, Джим подстреливает в горах дикую свинью и делится добычей с соседями. Они также не забывают о нем, практикуя коммунистические отношения на отдельно взятом острове. Электричество и телефон в долине считаются дьявольской придумкой и жителями туда не допускаются.

Пытаются обитатели долины приучить к земледелию гавайцев, которые давно уже покинули свои земли и переехали в города. Взрослые вряд ли вернутся к занятию предков, но их дети приезжают сюда группами. Они учатся у этих европейцев утерянным секретам гавайского земледелия и охоты. В долину можно попасть только вертолетом или катером. На пляже островитяне установили знак: «Посторонним вход воспрещен», и хотя установка этого предупреждения незаконна, но знак выполняет свою функцию. Залетные туристы обходят эти места стороной.

Весной обаятельная Трэйси призвала Мангового Джима на помощь в перестройке дома, и он надеялся, что справится за шесть недель. Прошло четыре месяца, а конца работам не видно. Трэйси принадлежала к типу женщин-звезд, которые не могут жить без планет-людей, их окружающих. Все должны были вертеться около нее и своим несовершенством подчеркивать ее исключительную красу. Важно еще, чтобы люди около нее были чем-то заняты, будь то переноска мусора с места на место или ремонт дома. Помощники должны постоянно двигаться, и не столь важен результат, как процесс движения.

В поселке Пойнт-Робертс она владела магазином модной одежды, рядом с которым было здание бывшего кинотеатра. Трэйси использовала его в качестве склада ненужных вещей. Вывозка мусора здесь черезвычайно дорога, и жители годами накапливают такие вещи, не зная, куда их девать, и она не была исключением.

Утром она призвала меня и Джима на этот склад ненужностей рассортировать вещи и выбросить лишние. Мероприятие длилось пять часов и состояло в том, что мы перетаскивали барахло из одной части здания в другую и освобождали пространство сцены. Трэйси пришла в голову блестящая идея, что после завершения ремонта дома она поставит пьесу для одного актера. Не нужно было ломать голову, кто будет этим актером. Я был на постановке подобной пьесы в Рэдмонде и заранее жалел аудиторию Пойнт-Робертса.

Уже два месяца Джим клялся себе, что назавтра собирает вещички и сломя голову летит к себе на Гавайи. Но «простушка» Трэйси умела манипулировать людьми, Манговый Джим не был исключением. Известно, что сила женщины в ее слабости, и в этом плане с Трэйси мало кто мог сравниться.

Она и мне предложила остаться пожить на пару недель, но, насмотревшись на Джима, я с поспешной благодарностью отказался. Если бы остался, то этой книги не было бы, а я бы так и переставлял ненужности.

Я позвонил в столицу Британской Колумбии Викторию, и мне назначили встречу с исполнительным директором провинции Роном Викстромом. Он ждал меня в два часа после полудня. Об этом звонке от Трэйси узнали в иммиграционном офисе. Чиновник «номер 1875» позвонил Трэйси и предупредил, что, во-первых, срок моей визы истек, а во-вторых, мне не разрешат на пароме перевозить лошадь с телегой в Викторию.

Утром я приехал на пограничный пункт в надежде прорваться к пристани парома, поплыть на встречу с директором Викстромом и рассказать ему, как грубо со мной обращались его подчиненные. Ан фигушки – Система поджидала меня на границе. Иммиграционный чиновник протянул мне бумагу, где было указано, что срок моего пребывания истек, и я должен без отклонений следовать на пограничный пункт Блэйн, через который несколько дней назад въехал в Канаду.

Джим и Трэйси приехали меня проводить и решили оставить заметки в дневнике. Джим написал: «Анатолий, иди вперед, и все последует. Наилучших тебе времен. Алоха нуи лоа. Манговый Джим». Он пригласил приезжать в гости в любое время года – на острове Молокаи всегда тепло.

Трэйси оставила Джима на границе, решила проехать со мной на телеге пару километров и написала в дневнике: «Анатолий, ты необыкновенный человек, и я действительно получила удовольствие от общения с тобой. Желаю тебе безопасности в дороге и жизни. Пусть жизнь будет как то кленовое дерево, которое с возрастом становится красивее. Твой друг Трэйси».

Алоха, мои друзья!

11 октября

Лора Куроедова встретила меня в городке Дельта с распахнутыми от удивления глазами и нашей, русской улыбкой.

– Ой, да откуда же вы взялись? Я русских уж полгода не видела!» – пропела она московским говорком.

Была она замужем за канадцем, но не порывала связей с родиной, занимаясь восстановлением бойскаутского движения в России.

Я несколько этому удивился, так как до революции бойскаутское движение в России было в зародышевом состоянии и не пользовалось особой популярностью. Сменившее его пионерство переняло идеи скаутского движения, придав ему идеологический красный оттенок. Теперешние властители России, запретив компартию и комсомол, заодно расправились и с пионерской организацией, в которой не так уж много было коммунистической идеологии, а в названии ее имелось даже что-то американское. Этот идеологический вакуум наши идеологи решили заполнить импортом бойскаутизма. Ребята из Москвы должны были приехать сюда за опытом.