Михаил Трофименков - Убийственный Париж

Неуловимый душитель действительно воплотил в себе страхи правой Франции. Победа в мае 1981 года социалиста Миттерана испугала буржуазию так, словно речь шла не о прожженном политикане, а наследнике якобинцев и коммунаров. Друг-журналист рассказывал мне, как его отец-промышленник, узнав о победе Миттерана по пути в Париж из Нормандии, сделал солидный крюк, чтобы завезти жену и детей в знаменитый ресторан для гурманов, где заказал отборные деликатесы: «Запомните вкус. Вы едите их в последний раз. Завтра большевики все отберут».

Волна убийств воодушевила правых: социалисты не могут обеспечить безопасность наших бабушек! Оживились сторонники смертной казни. Уже 13 ноября правительство бросило на Монмартр, где бесчинствовали убийцы, бригады CRS — французского ОМОНа, переодетых в штатское агентов; полиция поставила на уши осведомителей. Естественно, как всегда при появлении безумного одиночки-убийцы, к охоте подключилась уголовная фауна, почувствовавшая прелести полицейской оккупации своих кварталов. Повсюду звучали призывы смотреть в глазок, прежде чем открывать дверь незнакомцу, проверять на улицах, не следят ли за вами, когда вы, получив пенсию, возвращаетесь с почты домой.

Дело дошло до организации курсов самообороны для старушек Восемнадцатого округа. Даниэль Пеннак, певец Бельвиля, довел идею самозащиты до абсурда в навеянном делом Полена романе «Фея Карабина» (1987). Старушки, навострившиеся стрелять под руководством бель-вильского серба, партизанившего еще в 1940-х годах, настолько оценили вкус насилия, что одна из них, к примеру, пристрелила «флика», дежурившего на улице ради безопасности таких, как она, «божьих одуванчиков» и всего лишь намеревавшегося перевести ее через необъятную замерзшую лужу.

Справедливости ради надо отметить, что паника затихла, когда Полена еще не арестовали. С одной стороны, город устал бояться. С другой — в 1986 году началось «сожительство» президента-социалиста с правым правительством. Заголовки смягчились: теперь речь шла о «тайне убитых старушек» — благопристойно, как в холеном британском детективе.

Полен чередовал убийства с вечеринками, на которых бывают «все-все-все». 24 мая 1986 года он организовал в Зимнем цирке вечеринку под названием «Look d’enfer» (что можно перевести как «Адский прикид», или «Адский видок»). 28 ноября 1987 года, через два дня после совершения последнего убийства, Тьерри отпраздновал свой последний день рождения на свободе, устроив вечеринку в ресторане на пятьдесят человек. Щедро угощая приглашенных шампанским и кокаином, он искал потенциального спонсора для затеянного им агентства трансвеститов «Трансформ стар». С выкрашенными в белый цвет волосами он выглядел как никогда эффектно. 1 декабря комиссар Франсис Жакоб арестовал его прямо на улице. Обошлось без эксцессов.

Полена взяли благодаря фотороботу, составленному на основе показаний выживших жертв. Странно, что его не опознали гораздо раньше. Экстравагантный Полен, которого и так невозможно было бы с кем-то перепутать, еще и обожал фотографироваться. Страсть к публичности он не утратил даже за решеткой. В тюрьме Френ он не столько готовился защищаться на суде, сколько читал и перечитывал сотни статей о себе. Наконец-то он стал звездой национального масштаба. Эксгибиционизмом отличался и Матюрен: в свободное от убийств время он как стриптизер участвовал в популярной телепередаче Кристофа Дешаванна.

Убийца быстро во всем сознался и первым делом заложил Матюрена. Полицейский инспектор свидетельствовал: «У Полена была феноменальная память. Если даты он мог называть только приблизительно, то зато хранил в памяти все детали — и жуткие, и банальные: комнатку консьержки, телефонный звонок, раздавшийся, когда он был в квартире. Он был готов к полному сотрудничеству с нами».

Тюремные психиатры не сомневались в его вменяемости.

Правая пресса вновь взбудоражилась. Убийца оказался воплощенным символом зла. Негр! Тусовщик-бездельник! Педераст! Наркоман! Жалко, конечно, что не коммунист. Зато — ВИЧ-инфицированный. О том, что он болен, сам Полен узнал, выйдя на свободу после недолгой отсидки за нападение на дилера.

Один из высших судейских чиновников назвал СПИД современной гильотиной, очищающей общество от человеческих отбросов. На этот раз запаниковала левая пресса: Полен губил на корню кампанию, которую она вела за равноправие меньшинств. «Актюэль», самый яркий журнал 1980-х, в последнюю минуту перед сдачей в печать подыскивал «человека номера», который мог бы уравновесить отрицательный эффект дела Полена для чернокожей общины. Остановились на актере — родом из Берега Слоновой Кости — Изааке де Банколе: одна звезда против другой.

А Полен, наполовину разбитый параличом, превратившийся в уродливого инвалида, не дожил до суда, умерев 16 апреля 1989 года в тюремной больнице. Матюрен, приговоренный в декабре 1991 года к пожизненному заключению, вышел на волю в январе 2009 года.

P. S. В фильме Клер Дени «Мне не спится» (1994) Полен выведен под именем Камиллы (Ришар Курсе). «Фею Карабина» Пеннака экранизировал для телевидения Ив Буассе (1988).

Майским оккупационным днем 1944-го в кафе «Флор», что в доме номер 172 по бульвару Сен-Жермен, плавающей в табачном тумане штаб-квартире молодой литературы, логовище экзистенциалистов, состоялась одна из ключевых встреч в истории французской культуры. Симона де Бовуар вспоминала: «Он подошел к нашему столику, когда я сидела во „Флор“ с Сартром и Камю. „Это вы Сартр?“ — спросил он резко. Ежик волос, сжатые губы, недоверчивый и почти агрессивный взгляд — мы сочли его крутым. Он присел, но лишь на мгновение. Потом вернулся, и мы стали видеться очень часто. Да, он был крут: с обществом, отторгшим его с первых же шагов, он не церемонился».

«Он» — это Жан Жене, самый знаменитый уголовник французской литературы со времен Франсуа Вийона, тот самый идеальный бунтарь, маргинал, жертва общества, крутой гений-самородок, носитель грубой, мясной истины, метафизический поэт плоти, о котором мечтали, но которого никогда не видели воочию интеллектуалы. Воплощение абстрактного дикаря так потрясло Сартра, что, взявшись в 1952 году за предисловие к собранию сочинений Жене, он не остановился, пока не написал шестьсот девяносто две страницы: творческой плодовитости Сартра немало способствовали поглощаемые им амфетамины. Текст «Святой Жене, комедиант и мученик» составил целый том собрания, на шесть лет «оглупив» и выбив из творческой колеи его героя.

Борис Виан, другой, насмешливый столп Сен-Жер-мен-де-Пре, принял Жене гораздо спокойнее: «Поэт-гомосексуалист и взломщик, а в остальном — милейший парень в мире». Особенно потешало Виана то, что Жене сурово порицал Андре Жида (бывшего, как и он, гомосексуалистом, но, в отличие от него, страдающего интеллектуала) за «сомнительную безнравственность».