Михаил Трофименков - Убийственный Париж

Впереди Жене шли восторженные слухи. В сентябре-октябре 1942 года в тюрьме Френ он не только написал свою первую поэму «Приговоренный к смерти», но и исхитрился издать ее тиражом в сто экземпляров. Мастак, сидевший за изготовление фальшивых продовольственных карточек, спер у немцев драгоценную бумагу: на титульном листе книги красовалось гордое слово «Френ». Жене посвятил поэму «двадцатилетнему убийце Морису Пилоржу», своему сокамернику. Двадцатичетырехлет-него вора Пилоржа 4 февраля 1939 года казнили за то, что с целью грабежа 6 февраля 1938 года он перерезал горло бритвой своему любовнику-мексиканцу Нестору Эскудеро.

Сам Жене никого не убивал, но боготворил душегубов, составивших его собственный пантеон святых. В него входили Жиль де Рэ — детоубица и прототип Синей Бороды; Луи Менесклу, в 1880 году изнасиловавший и расчленивший четырехлетнюю девочку; римский император Гелиогабал; «божий анархист» и потрошитель пастушков Жак Ваше (1); Ласенер (Предисловие); сестры Папен, освежевавшие в 1933 году своих хозяек и вдохновившие Жене на пьесу «Служанки». Он любил повторять последние слова двух казненных. Серийного убийцы Эугена Вейдемана, расставшегося с головой в 1939 году: «Я уже очень далеко». И последнего великого корсиканского бандита Андре Спада, одиннадцать лет «партизанившего» на родном острове и гильотинированного 21 июня 1935 года: «Мне все равно, я уже в раю».

В феврале 1943 года «Приговоренный» привел в экстаз утонченного Жана Кокто. Но уже в мае Жене, едва освободившись, попался на краже из книжного магазина «Галантных празднеств» Верлена. Отсидев три месяца, в сентябре снова загремел — на полгода. Тогда-то Кокто нанял Жене великого адвоката Мориса Гарсона (14) и заявил судьям: «Перед вами величайший поэт века». А Марсель Жуандо схватился за голову: прочитав «Приговоренного», он поделился с начинающим писателем горьким опытом ремесла — «Кражами вы больше заработаете». Теперь он искупал вину, отправляя Жене по посылке в неделю до самого его освобождения 14 марта 1944 года, за которым и последовала встреча с Сартром.

Этот эпизод не поставил точку в криминальной эпопее Жене. К 1949 году уже выйдут его главные произведения: романы «Богоматерь цветов» (1944), «Чудо о розе» (1946), «Керель из Бреста» (1947), «Торжество похорон» (1947), пьесы «Служанки» (1947) и «Строгий режим» (1949). Но его юридический статус оставался уязвимым. Над Жене тяготели два года условного срока: случись что, и он по совокупности судимостей обречен на пожизненную высылку в Гвиану. Спасли Жене интеллектуалы: Сартр, Камю, Пикассо. 12 августа 1948 года президент Венсан Ориоль по их прошению аннулировал судимости уже прославленного рецидивиста.

Ранняя биография Жене легендарна и в прямом, и в переносном смысле слова. Сына, рожденного 19 декабря 1910 года от неизвестного отца, в семимесячном возрасте бросила мать — двадцатиоднолетняя Камилла, называвшая себя гувернанткой, но, очевидно, промышлявшая на панели: в 1919 году ее убьет эпидемия «испанки». Он оказался у жестоких приемных родителей, в десять лет совершил первую кражу, в тринадцать бежал из дому, потом из училища, где царили не менее жестокие нравы. В исправительную колонию в Метре, где пребывал с сентября 1926-го по март 1929 года, его бросили за безбилетный проезд на поезде. Там он осознал свою гомосексуальность и на собственной шкуре познал отношения господства и подчинения. В восемнадцать лет поступил в Иностранный легион: Магриб, Ближний Восток. Понравилось: Жене дважды продлевал контракт, но в июне 1936 года дезертировал и отправился в пешую прогулку по Европе длиной в восемь с половиной тысяч километров: Албания, Австрия, Бельгия, Чехословакия, Италия, Германия, Польша, Югославия. Торговал собой, грабил папиков-педерастов, обжил тюрьмы четырех стран. Вернувшись в Париж, в июле 1937 года попался на краже книг, выяснилось, что он еще и дезертир, паспорт у него поддельный — и пошло-поехало. До весны 1944 года Жене не вылезал из тюрем: едва освободившись, через несколько дней, в лучшем случае — недель, возвращался на нары.

Если верить Жене, в своих странствиях он не преступал закон только в нацистской Германии летом 1937-го. «Я был смущен тем, что лишь я один был свободен среди народа, находившегося под тотальным контролем. <���…> Это народ воров — чувствовал я в глубине души. Если я что-нибудь украду здесь, то не совершу ничего выдающегося. <���…> Я просто повинуюсь установленному порядку. Я не разрушу его».

Да и что, собственно говоря, он воровал? Двенадцать носовых платков в магазине «Самаритен». Четыре бутылки аперитива в кафе в Бресте. Рубашку и отрез шелка в «Магазин де Лувр». Отрез драпа. Ну и тому подобная дребедень. Ах да, еще он украл «Под сенью девушек в цвету» Пруста.

Вторая великая легенда Жене — его политическая ангажированность. После самоубийства в марте 1964 года своего юного любовника, акробата Абдаллы, из-за травм лишившегося возможности выступать на манеже, Жене отрекся от литературы, а в мае 1967-го и сам попытался свести счеты с жизнью в отеле на итальянской границе. Волю к жизни ему вернула накрывшая мир революционная волна. С этих пор Жене писал лишь статьи. Единственная книга — о «Черных пантерах» и палестинцах — «Влюбленный пленник» увидит свет лишь в год его смерти.

В августе 1968 года Жене свидетельствовал своими текстами о жесточайшем избиении полицией участников мирных манифестаций протеста в Чикаго. В марте-мае 1970 года агитировал за «Черных пантер», смиривших ради такого известного союзника свою гомофобию. С октября 1970-го по апрель 1971-го находился в лагерях палестинских беженцев, воевавших с иорданским правительством. В сентябре 1977 года в «Ле монд» солидаризовался с «Фракцией Красной армии» Баадера-Майнхоф.

Жене до самой смерти был верен делу Организации освобождения Палестины, встречался с Ясиром Арафатом. Он первым из европейцев побывал в бейрутском лагере беженцев Шатила после того, как 16–18 сентября 1982 года христиане-фалангисты под прикрытием израильской армии вырезали там от одной до трех с половиной тысяч безоружных палестинцев: «Любовь и смерть. Эти два понятия очень быстро ассоциируются друг с другом, будучи написанными на бумаге. Мне пришлось побывать в Шатиле, чтобы ощутить похабность любви и похабность смерти».

Сюжет почти что для соцреалистического романа: жертва общества, выражавшая свой стихийный протест воровством и разбоем, пообщавшись с левой интеллигенцией, становится сознательным борцом за дело «проклятьем заклейменных». Отчасти это так, но только отчасти.

Судя по «Постыдным истинам Жана Жене» (2004), книге историка Ивана Жаблонка, впервые получившего доступ к материалам опеки над юным Жаном, он не был ни святым, ни мучеником. Насилие общества над ним сильно преувеличено. Приемные родители его обожали; заведение, из которого он бежал, было вполне привилегированным училищем типографских работников; на преступный путь он встал по доброй воле. Напрасно Сартр объявил его пролетарием-мучеником: Жене были ближе крайне правые. И недаром в литературу его ввел именно Кокто, флиртовавший с оккупантами.