Лайла Демэй - Цыпочки в Нью-Йорке

У песен веселые мелодии, слова в них легко рифмуются, все несут положительный заряд, призывают к любви и толерантности. Вообще, настрой американских песенок в корне отличается от, например, французских считалочек, в которых подвешивают Пьера, запрещают под страхом смертной казни плакать Жаннетте, прославляют матушку Мишель и ее пропавшего кота, пастушку, которая бьет котенка, и, начиная с пеленок, пропагандируют табакокурение: «В моей табакерке отличный табак!»

Младенцы в Нью-Йорке чуть ли не с рождения ведут бурную жизнь, посещая всевозможные курсы гиперстимуляции, занятия на которых, если уж к ним и приступили, не прекращаются никогда. Жительницы Нью-Йорка, как и природа, не терпят пустоты. Едва маленький Тревор начинает ходить, мать сразу же записывает его на курсы гимнастики. Вы не представляете, как трудно удержать равновесие, ступая по бревну, когда у тебя младенчески слабые ножки. Ну и что с того! Незамысловатая философия, которой руководствуются родители, сводится к тому, что начинать нужно как можно раньше, чтобы все успеть и добиться успеха жизни. Заниматься музыкой начинают с четырех месяцев, плаванием – с восьми, а рисованием, когда еще не умеют держать карандаш. И святая святых – это посещение курсов йоги для детей. Уже с трех лет дети умеют делать упражнение «Приветствие солнцу» и занимаются пранаямой (упражнения на дыхание).

К преимуществам, как и всегда в Нью-Йорке, относится наличие в городе множества самых разнообразных курсов йоги, на любой вкус. Джуниор и его товарищи, прислушиваясь к тишине, расположились на ковре. Родители убеждены, что их сорванцы научатся лучше, чем они, справляться со стрессами. А чтобы записная книжка Джуниора не выглядела, как органайзер министра, программа занятий не сложная и представлена в виде развлечений.

Все чаще родители обращаются к терапевтам, чтобы те, наблюдая их потомство, способствовали ускорению процесса обучения. Early intervention — это программа, разработанная для детей с задержкой развития. Проблема заключается в том, что не все дети развиваются в соответствии с ритмом, заданным природой. Если Джуниор не встанет на ноги и не пойдет в год, это ненормально. Если он сдергивает носочки с ног или не любит дотрагиваться до песка в песочнице, это означает, что у него тактильные и сенсорные проблемы. А тот факт, что бамбино не признает шапку, послужил поводом для похода к терапевту, который диагностировал у него задержку развития, на борьбу с которой ушел целый год. Родители убеждают сами себя: «Если занятия и не принесут пользы, то уж хуже от этого, в любом случае, не будет».

Ситуация складывается таким образом, что все большее количество матерей решают оставить хорошо оплачиваемую работу, требующую от них полной самоотдачи, чтобы полностью посвятить себя детям. Целью такой самоотверженности «профессиональных мамочек» является демонстрация на «ярмарке тщеславия» достижений их потомства. Но не вздумайте им сказать, что они не работают. В целях политкорректности теперь принято говорить не «домохозяйка», а «женщина, не получающая вознаграждения за свой труд». Они полностью сосредотачиваются на образовании детей, вкладывая душу и деньги в культурное развитие своих херувимов, и, организуя школьные праздники, пекут бесконечные кексы и торты и шьют своими белыми руками костюмы на Хэллоуин.

Этот феномен скрупулезно изучается Шарон Хэйс, которая назвала его «интенсивным материнством». Но подобный подход не находит понимания у трех англосаксонских мэтров педиатрии: Томаса Берри Брейзелтона, Бенджамина Спока и Пенелопы Лич, произведения которых и сегодня не утратили актуальность: их цитируют, на них ссылаются и они стали настольными книгами для большей части нью-йоркский матерей.

Прочтя все, что возможно, по поводу физического развития детей и доведя до совершенства свои теории на скамейках игровых площадок, продвинутые мамы начали доселе невиданное наступление на интеллект своих малышей. Во-первых, ребенку нужно читать, когда он еще находится в утробе; во-вторых, начиная с четырех месяцев необходимо приобщать его к возможно более разносторонней деятельности и, в-третьих, следует неустанно трудиться над организацией и проведением плейдейта (playdate). Это – абсолютно нью-йоркское нововведение. И не думайте, что речь идет о банальной вечеринке, где угощают нантскими шоколадными бисквитами и соком. Чтобы провести плейдейт на должном уровне, родителям придется на раз встречаться, ведь надо продумать все до мелочей, организовать игры и развлечения не только для детей, но и для их мамочек, которые тоже не должны скучать.

Но даже если методические указания продиктованы лучшими побуждениями (и часто оказываются действенными), воспитательный процесс, бывает, доходит до абсурда. Нередко можно видеть в библиотеку молодую маму, читающую на ушко своему спящему младенцу детскую книжку из серии «Угадай, как я тебя люблю». А вот другая мама, разговаривающая с двухлетним малышом по методике «прочти по моим губам»:

– По-смо-три, бе-би спииит.

Встречаются родители, которые уверяют, будто их 16-месячный карапуз уже выучил буквы, различает цвета и знает наизусть слова детской песенки про паучка Itsy Bitsy Spider. На языке вертится вопрос: «А логарифмами он еще не овладел?» Синдром вундеркинда овладел всем городом. Дети просто обязаны быть сверхспособными. И если ваш бамбино не доказал теорию Большого взрыва в трехлетнем возрасте, будьте уверены, его жизнь не удалась, если не потерпела крах.

Следствием этой тенденции явилось так называемое «позитивное мышление». Мать Уильяма никогда не говорит «нет». Она всегда в приподнятом настроении. Каждый раз, когда Уильям слепит куличик из песка, она вскрикивает от восторга:

– Дорогой мой, как у тебя хорошо получилось!

Каждые четверть часа Уильям слышит, как она к нему обращается:

– Какой хороший мальчик!

Как только он начинает плакать, мать тут же подбегает и пригоршнями сует ему в рот любимые хлопья американских детей Cheerios или Goldfish, а иногда, в зависимости от случая, обнажает грудь, чтобы покормить его: «Ему это так полезно».

Однажды, когда Уильям чуть было не выбил глаз своей подружке Эшли, укусив ее за щеку и отобрав у нее куклу, его мама встала, подвела сорванца к плачущей девочке и сказала ровным тоном:

– Уильям, ты очень плохо поступил, ты расстроил мамочку, а теперь извинись перед Эшли. Эшли, Уильям просит у тебя прощения.

Но на самом деле ее Уильям не чувствует никаких угрызений совести, он даже не знает, что это такое. И по правде говоря, он находит все это довольно забавным: «Эшли рыдает во весь голос, мама занята только им, он – центр мироздания. Здорово!»