Лайла Демэй - Цыпочки в Нью-Йорке

Сегодня Джулия борется за то, чтобы Вильямсбург не превратился по воле ненасытных инвесторов в один из спальных районов, однообразных и потерявших свое лицо. Она состоит членом многих экологических ассоциаций и организаций по защите квартала от застройки современными многоэтажками. Например, Stop the Power Plan («Остановить электростанцию»), цель которой – добиться запрета на возведение огромной электростанции в двух шагах от ее дома, Neighbors against Garbage, NAG («Соседи против мусора») и т. д.

Когда мэрия решила обустроить берега Ист-Ривер, оказавшиеся в полном запустении после того, как предприятия по перевозке грузов и заводы по переработке сырья разорились или переехали в другое место, многие жители сплотились. Благодаря их деятельности Джулия и ее единомышленники добились первой победы в рамках Community board [77]: был принят план координированной застройки, оставляющий нетронутыми зеленые пространства и включающий возведение жилья по доступным ценам и с разумной площадью. Но праздновать победу преждевременно, поскольку из плана не исключено строительство башни в 35 этажей.

– Мэрия хочет поставить ее здесь, на набережной, любой ценой, и в таком случае нам предстоит еще теснее сплотиться, чтобы они чувствовали наше сопротивление. Хотя иногда больших результатов добиваешься, когда работаешь с системой, а не против нее. Но в других случаях более действенным оказывается протест.

Джулии хорошо известно, что джентрификация («обуржуазивание») Вильямсбурга идет полным ходом. Старые рабочие, вышедшие на пенсию, один за другим покидают квартал. Стоимость домов возросла до миллиона долларов. И стоит только окинуть взглядом всех тех, кто выходит на станции метро «Бэдфорд-авеню», чтобы узнать в них хиппи и студентов, и понять, что Вильямсбург подвергается сильнейшей «манхэттенизации». Хасидские евреи со своими длинными бородами и закрученными спиралью пейсами кажутся здесь еще большим анахронизмом. Польские мясные лавки и мастерские мелких ремесленников со всех сторон зажимают рестораны, пафосные бары и бутики по продаже предметов интерьера и трендовой одежды. А тем временем Джулия все продолжает бегать по собраниям ассоциаций, заседаниям, вечеринкам по сбору средств, митингам Community board и демонстрациям, пытаясь максимально защитить свою душу от грядущих перемен.

И напрасно она отказывается узнавать себя в стилягах, посещающих модные бары и рестораны ее квартала, ведь ей хорошо известно, что, когда она приходила сюда десять лет назад, она была одной из тех, кто положил начало этому движению.

Ее мастерская находится в кирпичном здании в Западном Бродвее, который раньше назывался АЖ ( Artists in Residence) и предназначался исключительно для художников. В мастерской царит систематический художественный беспорядок. Картины, стоящие на полу или висящие на белых стенах, – большие, красочные, вдохновляющие. У нашей знакомой тонкие черты лица, скромная изысканность и обаяние женщин, вполне довольных тем, что дала им природа, – озаряющий их свет идет изнутри. Лицо со смеющимися глазами обрамляют естественные волны длинных белокурых волос. У нее очаровательные дочки, успешный, на зависть подругам, муж, она бегло говорит по-французски, печет на дни рождения детей пирожные, любит хорошее вино, посещает любимые бутики (сумки она покупает в Joke Schole, Selima Optic у ABC Carpet ; кисти и краски – в Soho Art на Гранд-стрит, а аксессуары в Only Hears). Она знакома со многими известными людьми и обожает жизнь, свое искусство, квартал и город, где живет.

Если бы вам пришла в голову мысль создать полнометражный фильм, главным действующим лицом которого была бы нью-йоркская художница, кастинг не занял бы у вас много времени, поскольку вы сразу остановите свой выбор на Дженни Вейсгласс, заставив ее пережить множество замечательных приключений. Вне всякого сомнения, это будет мюзикл. Впрочем, если бы Дженни заговорила с нами нараспев, мы бы не удивились.

Заказав легкий супчик в ресторане Sosa Borella , она признается:

– Иногда так трудно совмещать обязанности матери семейства с занятиями живописью, хотя в Нью-Йорке все возможно.

Этан Коэн, занимающийся продажей произведений искусств, заказал ей несколько полотен для будущей выставки на Scope Art Fair (арт-ярмарка), ее рисунки будут выставлены в Мельбурне, Майами и Лондоне.

– Это так здорово, это настоящее событие для меня! – говорит она на французском языке с чарующим акцентом. – Видите ли, в Нью-Йорке легче пробиться, тебя могут заметить, даже если у тебя нет связей, рынок здесь гораздо динамичнее, чем в Европе.

Она любит свой квартал за царящую в нем цыганскую атмосферу.

– В Трайбеке все друг друга знают, как в деревне. Раньше, когда мы жили на втором этаже, мы устанавливали пластиковый бассейн для детей прямо на тротуаре. А в хорошую погоду мы собираемся с соседями перед домом, чтобы выпить по бокалу вина или аперитив.

Трайбек для Дженни – это сообщество избранных, куда она переселилась одной из первых.

– Когда мы с мужем приехали сюда много лет назад, здесь не было даже магазинов, но с тех пор цена на недвижимость возросла в десять раз, и квартал очень высоко котируется в городе. Так случилось, что в Нью-Йорке инвесторы следуют по пятам за художниками.

И после того, как застройщиков изгнали из Сохо, Трайбека и Челси, они обратили свои взоры на Дамбо и Вильямсбург в Бруклине, – добавим мы.

Дженни ни на секунду не может представить, что могла бы заниматься чем-то другим. Живопись – это смысл ее жизни, и в городском окружении она черпает вдохновение:

– Мой язык – это язык искусства.

Проведя какое-то время Париже, она не утратила любовь к Нью-Йорку, который по-прежнему остается для нее единственным в мире городом, где можно жить.

– Здесь так много всего происходит, и хотя конкуренция очень высока, если ты попала в свою колею, ты вполне сможешь заработать себе на жизнь искусством.

Что и говорить, художники в Нью-Йорке – это благословенная каста!

Суббота, 11 часов утра. Но жизнь на Ютика-авеню, в одном из карибских кварталов Бруклина, уже кипит. Анита отправляется в салон, чтобы привести себя в порядок. Она родом из Сент-Люсии и предпочитает многочасовые мучения неухоженной голове, больше всего опасаясь, что ее застанут врасплох с растрепанной копной в bad hair day [78]. Сегодня у нее стрижка «каре», а кудрявые волосы разглажены при помощи релаксирующей помады. Каждые две недели она приходит в салон Amy Coiffure , который содержат африканцы, выходцы из страны под названием Берег Слоновой Кости (теперь Кот-д’Ивуар). В какие только косички не заплетают здесь волосы, скручивая, разглаживая, свертывая их в пучки в медленном и непрерывном ритме!