Мария Беседина - Прогулки по допетровской Москве

Но вернемся к Кремлевской стене и пройдем по ней дальше, возвращаясь к тому месту, откуда мы начали осмотр. Нам осталось познакомиться всего с двумя башнями, сходными по своей архитектуре. Вот стоит перед нами следующая за Троицкой — Комендантская башня. Свое теперешнее название, звучащее так официально, она получила только в XIX в., когда расположенный рядом с ней Потешный дворец стал апартаментами для коменданта Москвы. А до этого башню, построенную в 1495 г., величали Колымажной, так как к ней примыкал кремлевский Колымажный двор — говоря современным языком, депо, в котором хранились и ремонтировались царские экипажи: зимние и летние возки и другой конный транспорт, предназначенный для членов августейшей фамилии.

Нижний, ярус башни — квадратный в плане, и надстройка над ней, сделанная в конце XVII в., тоже четырехгранная. Высота башни — 41,25 м.

А за ней — Оружейная башня. Ее название тоже позднее: она получила его после постройки в Кремле Оружейной палаты. А до этого башню называли Конюшенной, так как рядом с ней, на месте теперешней Оружейной палаты, до того находился царский Конюшенный двор. Высота этой башни — 32,65 м.

Итак, мы описали вокруг кремлевских стен полный круг и вернулись к тому месту, с которого начали осмотр, — к Боровицкой башне. Что ж, теперь настало время войти внутрь Кремля и посмотреть, какие архитектурно-исторические памятники допетровской эпохи мы сможем обнаружить там.

Английский дипломат конца XVI в. Джайлс Флетчер находился год в качестве посла при дворе царя Феодора Ивановича — сына Ивана Грозного (правда, фактическим правителем в то время уже был Борис Годунов). Свои впечатления о Москве того времени Флетчер описал в книге «О государстве Русском», вышедшей в 1591 г. в Лондоне. Давайте же послушаем его.

«Москва… кажется, получила свое название от реки, протекающей через город по одной стороне… Вид этого города имеет очертание кругловатое, с тремя большими стенами, окружающими одна другую, между коими проведены улицы. Самая внутренняя стена и заключающиеся в ней строения (лежащие здесь столь же безопасно, как сердце в теле), будучи омываемы Москвой-рекой, которая протекает близ самой стены, называются в своей целости царским замком».

Флетчер верно передает общий план города, не забывая упомянуть о стенах, ограждавших посады: Китай-городе и Белом городе. (Следующую линию оборонительных сооружений, стену Земляного города, выстроенную в 1591–1592 гг., он, естественно, видеть не мог.) А вот в отношении Кремля допускает ошибку, впрочем, вполне естественную для иностранца. Если замки европейских владык представляли собой комплексы компактно стоящих зданий, то Кремль был городом в городе, со своими площадями и улицами.

Территория Кремля делилась на две части: Верх и Подол (подножие Боровицкого холма), на которых стихийно возникла его планировка. На крутом обрыве Верха, обращенном к Москве-реке, располагался небольшой район, носивший имя «Заруб», или «Взруб»: из-за крутизны местности здания на нем стояли частично на вбитых в землю сваях, а частично — на рубленном из бревен основании, подсыпанном сверху землей, укреплявшем склон и увеличивавшем пригодную для строительства площадь (собственно «заруб»).

Основной кремлевской «магистралью» была Большая улица, шедшая от Боровицких ворот к Фроловским. От Никольских ворот шла улица Никольская. Она встречалась с Большой на Соборной площади — одной из древнейших площадей Москвы (сформировалась в начале XIV в.). По Подолу пролегала Проезжая улица, тянувшаяся вдоль стены. Вдоль этих основных градообразующих линий теснились многочисленные строения, между которыми пролегал запуганный лабиринт площадей, улочек и переулков «Целый город, заключавшийся в ограде Кремля, походил на муравейник домов и церквей, по которому дитя проложило в разные стороны, как попало, несколько дорожек На этих-то дорожках крыша одного дома почти сходилась с крышею другого, так что смельчак мог бы… сделать по ним изрядное путешествие. От этой тесноты пламя так часто пожирало целую Москву», — характеризовал эту застройку И. И. Лажечников в уже цитировавшемся романе «Басурман», одна из сюжетных линий которого — описание прибытия в Москву итальянского архитектора Аристотеля Фиораванти.

Кроме великокняжеского двора (царских хором) в Кремле размещались палаты ближайших родственников государей, городские резиденции наиболее знатных бояр (в которых те жили, приезжая в столицу из своих родовых поместий — вотчин), резиденция митрополита, общественные здания — соборы и церкви, а впоследствии и здания приказов — административных зданий. Система приказов — органов государственного управления в Русском государстве — сформировалась к началу XVI в. и просуществовала до начала XVIII в. Своего расцвета она достигла к XVII в., когда действовало от 40 до 80 приказов: Разрядный, ведавший военными делами страны, Приказ Большого прихода, занимавшийся таможенными сборами, Приказ Новой четверти, взимавший прибыль с кабаков (эта отрасль коммерции в те времена была монополией государства), Разбойный приказ, занимавшийся борьбой с преступностью, Пушкарский приказ, ведавший производством и применением артиллерийских орудий, Рейтарский приказ, формировавший полки из иностранных наемных солдат, Посольский и многие, многие другие. «По всей закраине Кремлевского холма, начиная от дворца, почти до самой Константино-Еленовской башни, тянулось сплошное строение, в котором помещались все приказы», — рассказывал о тех временах М. Н. Загоскин («Москва и москвичи»). Приказов было так много, что для них в Кремле не хватало места, и для некоторых из них, например Земского, были выстроены помещения за его пределами.

Разумеется, сегодня было бы наивным искать на территории Кремля эти древние административные здания. А ведь они были очень обширны и занимали значительную площадь! Не стоит огорчаться: здания приказов были выстроены с учетом лишь утилитарных функций, никакого эстетического удовольствия мы бы от их созерцания не получили. Не испытывали к ним пиетета и современники: уже в период петровских реформ, когда стремительно исчезала сама система приказов, заменявшихся более прогрессивными административными образованиями — коллегиями, ветхие, грязные помещения приказов начали перестраивать или вовсе сносить.